ртом. Ладомира напряглась всем телом, понимая, что речь пойдёт о её судьбе.
– Что за сорока? – опомнившись, осведомился он.
– Одна из девок молодой княгини. Говорила мне, что её хозяйка брата Яромира намерена сама заручить за нашу девку.
Креслав усмехнулся в бороду, облизал ложку.
– Ждал я этого момента, не скрою. Путь приходят, примем, как положено. Так ты, жена, этой сороке и передай. Для меня честь породниться с княжьим родом.
– Батя! – взвыла Ладомира. – А как же я? Меня вы спросили?
Креслав смерил дочь суровым взором.
– Цыц! Негодница! Думаешь, не знаю – отчего посередь тракта оказалась? Небось, к полюбовнику бегала? Скажи спасибо, что знать его не хочу, а то бы прибил на месте. Потеря девичьей невинности – не повод отказа княжескому гридню. Али ты в тяжести?
Ладомира вздрогнула и сжалась под взором отца.
– Говори отцу! – наседал Креслав.
– Нет! Нет! – вскинулась девушка и заплакала. – Уж лучше бы дитя носила…
Креслав потерял терпение и огрел дочь со всего размаху ложкой по лбу.
– Брысь изо стола! Видеть тебя не желаю!
Ладомира, заливаясь слезами, кинулась к двери.
– Со двора ни ногой! – строго приказал ей отец. – Иначе отведаешь хворостины.
Девушка стрелой выбежала из дома и укрылась в старой конюшне. Она обняла коня за морду, уткнулась в гриву и разрыдалась в голос. Рабочий конь, помощник Креслава в поле, шершавыми губами попытался поцеловать девушку, утешить её.
«Сияна! Только она поможет мне и Лесьяру!» – пронеслось у неё в мыслях.
Нарыдавшись девушка вернулась в дом. Отец уже улёгся на палатях, мать ещё хлопотала по хозяйству.
– Заручины – дело серьёзное, почитай что свадьба. Сбежишь, али что выкинешь – прокляну! – коротко отрезал отец и вскоре раскатисто захрапел.
…Любава в красной рубахе, как и положено свахе, опоясаная пояском, расшитым речным жемчугом, преступила порог дома жреца.
Креслав и его домочадцы вышли из-за стола, накрытого яствами, и поспешили ей навстречу.
– Молодой княжне завсегда рады в моём доме! Здрава будь, Любава!
Креслав низко поклонился гостье. Она ответила ему тем же. Милослава и Ладомира также справили поклон.
– Милости просим к столу! – захлопотала хозяйка перед гостьей.
– Благодарствуйте! – Любава села за стол аккурат напротив Ладомиры. Та показалась ей грустной. Княжна истолковала это по-своему: мол, молода, из дома родительского уйдёт, да и все в городище знают: была она предназначена в жрицы Матери Сырой-Земли.
Тем временем Милослава наполнила праздничные чарки медовухой.
– Отведай напитка, княжна. Сама варила! – пыталась угодить Милослава. Любава из вежливости пригубила чарки, отломила кусочек от поджаристого хлебца и закусила.
– Ядрёная
