старуха усмехнулась. – Садитесь. Будем считать, что вы крепкой рукой взяли меня за шиворот… Когда-то у Пети некоторым образом… скажем так – была жена. Там, в коммуналке, он и прописан.
– Фиктивный брак, – спокойно подсказала Нина.
– Нет! Нет! – испуганно вскрикнула старуха.
– Я ухожу.
– Да, – сдалась старуха. – Только умоляю! А что было делать? Надо же было как-то остаться в Москве после института… А эта женщина…
– Ну, дальше! Они разведены?
– Нет. Но… нынче этой мерзавке понадобилось выходить замуж, и она подала на развод.
Она мерзавка не больше, чем он, подумала Нина, а вслух сказала:
– Стоп. Все ясно. Она разведется и выпишет его. Причем сделать это будет легко, стоит только доказать, что он не жил там никогда.
– Ну вот, видите, у вас и в самом деле неплохие мозги, – удовлетворенно заметила старуха.
– Спасибо. Так вот, насколько я разбираюсь в законах, с опекунством у вас ничего не выйдет. Ведь вы это имели в виду?
– Да, но какого дьявола?! – вскрикнула старуха. – Почему, хотела бы я знать?!
– Потому что Петя вам не сын, не внук, не сват и не брат. Он человек с улицы.
– Что!.. Как вы… смеете?! Петр Авдеевич мой старый друг! Он… он больше, чем внук, брат и сын, вместе взятые, он!.. Как вы смели так, походя, свысока… ничего не понимая в нем!
– Подождите. Будет вам лаву изрыгать, – Нина поморщилась. – Я объясняю вам ситуацию с точки зрения соответствующих учреждений. Надо попробовать…
Тут в ванной грохнул пустой таз, хлопнула дверь, прошаркали шаги в коридоре, и вошел Петя.
– Да. Так что по этому поводу говорил Достоевский? – спросила Нина, со спокойным интересом глядя на взъерошенную гневную старуху. – Вы и его знавали?
Анна Борисовна сверкнула глазами на Петю, а тот, разломив бублик и запихнув кусок за щеку так, что она натянулась, словно изнутри приставили дуло револьвера, сказал:
– И Достоевского, и Наполеона, и князя Игоря. – Плюхнулся в хлипкое кресло с продранной обивкой и, дожевывая бублик, неожиданно пустился ругать перевод романа в «Неве», напирая на то, что хорошего перевода ждать и не приходится, поскольку дельных переводчиков нынче нет.
Это в мой огород, поняла Нина, чем-то я его раздражаю. Минут десять она выслушивала его желчные рассуждения с доброжелательным лицом, внимательно глядя в убегающие от встречного взгляда глаза, потом спросила вежливо:
– А вы какими языками владеете, Петр Авдеевич?
– А я, собственно, русским языком владею, – живо и нервно ответил он. – И, смею вас уверить, этого достаточно, чтобы понять, как переведен роман – хорошо или дурно.
Нина так же вежливо промолчала, а Петя еще долго продолжал говорить – нервно, с непонятною обидой неизвестно на кого, и чем дольше говорил Петя, тем острее чувствовал насмешку в ее вежливом доброжелательном взгляде, а вопрос, заданный ею вскользь и невинно,
