с осознанием, разум сковывал ужас. Фарел почувствовал мерзкий тошнотворный запах, исходящий от незнакомца и горло скользким комком схватила тошнота. Он отступил, зажимая нос рукой и щурясь. От невыносимой вони кружилась голова и Фарел шатаясь, наткнулся на стол, сбив папки. Бумага брызнула в стороны, разлетевшись по кабинету. Резким порывом ветер распахнул оконные ставни, потухли свечи…
Незнакомец стоял в проеме. Ветер развивал его плащ.
Фарел бросился к ящику и выхватил арбалет. Он не видел, как человека в черном плаще выгнуло под неестественным углом и перетряхнуло. Появившаяся из колчана стрела скользнула в обойму, натянув тетиву, щелкнул курок и Фарел выпрямился, вытянув арбалет. Смертельное жало стрелы смотрело в дверной проем, направленное незнакомцу в грудь. Старик зажмурился и выстрелил…
Он услышал, как зазвенела тетива, стрела со свистом рассекла воздух. Когда не в себя от страха, Фарел открыл глаза, то увидел, что проход был пуст – смертельный наконечник впился в обшивку стены коридора.
***
Блекло, отдаленно напоминая дневной свет, сияла керосиновая лампа, освещая бледное, покрытое испариной лицо старика. Руки тряслись, то и дело, роняя ключ наземь, не в силах попасть в замочную скважину. Примерно, с пятой попытки ключ попал в замок, и давно не знавший смазки металл заскрипел, больно резанув слух. Фарел впопыхах забежал в дом, и, оказавшись в прихожей, ни секунды не медля, задвинул дверной засов. Голова гудела.
«Старый гоблин, выпей же со мной…», – пел отвратительный писклявый голос.
Фарел медленно сполз на пол и выронил из обессиленных рук вдруг потяжелевший ключ.
«Рома капля не спеша…».
Славная песенка, вертевшаяся в голове, звучала все тише и вскоре чудные куплеты исчезли совсем, оставив желеобразную липкую тишину, которая заполняла сознание. Фарел со всей силы ударил кулаком об пол. Следовало понять, кто это был и зачем он пришел.
… Огромная деревянная кружка опустилась на пустой стол, и приятное жжение в полости рта, толика за толикой начало растворять мысли Фарела в вине. Рядом валялся полупустой бочонок красного, когда-то припрятанный стариком к собственному юбилею. Не горел ни один светильник, не тлели свечи, а окна спрятались за занавесом. Лишь свет луны в небе за окном, пробиваясь сквозь плотную ткань штор и минуя редкие ветки деревьев, освещал бархатным светом просторную комнату, выхватывая из темноты рваные очертания предметов. Фарел удивленно потряс кружкой и, прищурив глаз, перевернул ее вверх дном, рассматривая пустое дно. С края скатилась жирная капля вина и упав, тут же впиталась мокрым пятном в дорогую ткань пижамы.
– Пустая, – он озадаченно покачал головой. – Надо наполнить. Где моя бочка? – заорал он в темноту. – Я заплатил за нее пять золотых!
Сидя, он подвинул к себе бочонок, плеснул в кружку вина и довольно заулыбался. Он облокотился о ручки кресла, попытался встать,
