style="font-size:15px;"> – А вот, скажем, чужие? От них вы можете спрятаться?
Сан Саныч воззрился на Сержа с удивлением.
– А вот это, знаешь ли, интересный вопрос. И я, честно говоря, не знаю, как на него ответить. Дело в том, что я прибыл сюда, на фронт, всего пару дней назад, и еще не успел… Но я обязательно это выясню, при первой же возможности. Очень хорошо, что подсказал. Очень хорошо.
На небольшом столике с желтой, густо покрытой масляным лаком крышкой, где у стены в ряд выстроились несколько полевых телефонов, раздался резкий, как вскрик индюка, звонок. Присутствующие, все поголовно, даже Сан Саныч, вздрогнули и оглянулись на аппарат. Единственный вид связи, по полевому проводу, доступный в здешних условиях. Как в старые суровые времена. Да и тот не слишком надежен.
– Да! – сорвал трубку с возбудившегося прибора Докучеев. – Что там у вас? Докладывайте! Я ему передам. Да!
По мере того, как ротный слушал доклад, лицо его все больше мрачнело.
– Ничего сами не предпринимайте! Ждите! – сказал он, наконец, отрывисто и, бросив трубку, обратился к Сержу. – Что там у тебя происходит? Какой-то боец застрял на нейтралке. Зачем его туда понесло, Воробья этого? Он что, не знает, что воробей не птица? Давай, разбирайся. Мигом!
Глава 6. Сам погибай, а товарища выручай.
Сплошной белый свет, а, значит, и боль, с ним связанная, в одночасье распался на фрагменты, участки и полосы. Сформированное таким образом пространство, было похоже на необъятный чертог, в ходе дальнейшей трансформации ссохшийся в объемах и превратившийся в обыкновенную больничную палату. Так ненавидимую им.
Архитектурный каприз, фрактальная галлюцинация.
– Я есть Бог. Для тебя, – услышал он голос.
– Бог – как фамилия? – полюбопытствовал все же он, хотя разговаривать так не хотелось, хоть умирай. – Уйди, Бог. Проваливай! Я не звал тебя, Бог!
– На то я и Бог, что прихожу сам, когда сие мне надобно.
– Так что же тебе от меня надобно? Душу? Душу я не отдам. А так, бери что другое, за чем пришел, и проваливай!
– Не могу я так просто уйти. А поговорить?
– Что же ты за Бог такой, если не можешь сделать то, о чем тебя просят?
– Но что-то я все же могу, правда? Я даже много чего могу.
– Например? Что?
– Ну, например, я могу облегчить твои страдания. И даже вовсе их прекратить могу. А могу сделать невыносимыми, и продлить их до бесконечности. Я все могу.
– Страдания прекращены в связи со смертью страдальца, да?
– Шутить изволите?
– Какие тут шутки! Лучше убей меня сразу, Директор! Ведь ты по-прежнему Директор, правда? Той самой конторы?
– Я твой Бог!
– Забирай, что тебе нужно, и оставь меня в покое!
– Мне нужен ты.
– Упс. Все-таки, душа?
– Ты, весь, целиком, со всеми потрохами.
– Выходит, это я твой Бог?
– Бог?
