участкам. Благодаря таким путешествиям я расширял свой кругозор, к сенокосным знаниям родной природы много добавили хождения с овцами. Леса, околки, поля, луга, болота вокруг Антоновки стали родными, близкими, узнаваемыми, где какие птицы – утки, чибисы, кулики, куропатки, перепелки, синички, воробьи, вороны, сороки – вьют гнезда, чем и как они кормят свое потомство; это и многое другое я узнавал, тесно общаясь с миром природы. Даже сегодня, спустя много десятилетий, находясь далеко-далеко от родных полей и лесов, могу с закрытыми глазами начертить карту мест, где жил, работал, косил, пас, ходил за грибами и ягодами. Моя Антоновка осталась со мной навсегда, на всю жизнь, я всегда хотел ее увидеть, прикоснуться к родным местам. Но всего лишь два раза пришлось побывать там, один раз в 1985 году: деревни уже не было, она исчезла, как и тысячи других деревень России, а второй, последний раз – в 2016 году.
Тогда я решил навестить тяжелобольную сестру Римму в Омске, со мной поехала Марина. Римма находилась в тяжелейшем состоянии, она держалась изо всех сил, ей трудно было говорить, мы с ней еще не знали, что это будет наша последняя, прощальная встреча. В 2019 году сестра уйдет из жизни, а я, к великому моему горю, не смогу с ней проститься и проводить в последний путь. Прости меня, Римма, только тяжкая болезнь Аллы, да и моя собственная, не позволили немедленно приехать к тебе. Прости. Тогда, еще при ней, живой, я решил вместе с Мариной и Леной поехать в нашу деревню, где мы родились, росли, становились советскими людьми. Я, конечно, знаю, что Антоновки давно нет, но ведь есть кладбище, где покоятся бабушки Наташа и Мария, дядя Алеша. Мы не должны их бросать, пока живы, отдадим дань памяти, уважения, любви. Дорога, хотя и длинная, около двухсот километров, меня не пугала, хороший, опытный водитель, мощная скоростная машина, да и я ничего не забыл. Через Исилькуль, Новорождественку, и вот наше болото, увы, уже высохшее, за ним должна была быть Антоновка, вот там наш дом, огород, роща, в которую ходила мама за водой. А еще поле, где я потерял руку, ну и, наконец, кладбище. Всё знакомо до слез, щемит сердце, сейчас подъедем. Один околок, другой, третий, а где же кладбище?.. Нет его… Совсем рядом строения Северного, отделения совхоза «Боевой», теперь он какое-то «ООО». Унылый вид, зачуханные домишки, на улице ни человека, ни собаки. К счастью, возле длинного ветхого барака увидели старика и женщину, сиротливо сидевших на лавочке. Поздоровались, спросили, не знают ли они, где здесь может быть антоновское кладбище. «Да здесь оно, совсем недалеко, вы проехали его, вернетесь и слева от дороги в околке оно и лежит… А откуда вы будете?» Пришлось сказать, дед изумился: «И вы специально приехали на кладбище?!». Молчавшая женщина, пристально всматривалась в меня и вдруг спросила: «А как ваша фамилия?». Узнав, сказала: «Я так и подумала». «А ваша?» – мне совсем стало интересно. «Викторенко» – вглядевшись, я тоже узнал ее. Боже мой, передо мной мгновенно промелькнули лица Поли Викторенко, матери сестер Зои, Любы, Таси, а вот младшую совсем забыл.
