Какая голова гидры была бессмертной? Золочёная? (Улыбается.)
Иолай (немного пришёл в себя). Мы спасли город Лерну от страшного, зловещего чудовища, а ты ёрничаешь, старуха.
Старуха. В том нет сомненья, вы спасли Лерну, в том нет сомненья… Опустошив на сотню миль всё вокруг этого города. Испепелив леса, рощи и поля этим пожаром.
Иолай (полностью взял себя в руки). Меня не волнует, что было потом. Своё дело мы сделали. (Тупо.) Гидра была мертва.
Старуха. Премиленькая картинка: чёрная пустыня, угли да головёшки там, где раньше шелестели леса и рощи. На болотах и вокруг озёр сплошь дым да гарь, копоть на сотню миль. Жители Лерны благодарны вам за это. Они, кстати, той гидры в глаза не видывали. Жила себе на болоте, и ладно… А тут надо же!.. Герой с подручным явились. Хорош герой! Гидру убил, всё вокруг сжёг – и домой. А людям – тушить пожары, спасать себя и детей.
Иолай. Гидра опустошала стада и поля этих самых жителей.
Старуха. Ты же видел её своими глазами, Иолай. Ну стянет она у пастуха одну овечку… Оно же дикое животное. Какие стада, какие поля?! Это вы в тот год сожгли сотни посевов зерновых своим пожаром.
Иолай. Лето было сухое.
Старуха. Жаркое было лето. Подведём итог. Убив гидру, Геракл уничтожил окрестные леса, сады, сжёг посевы земледельцев, оставил скот без пастбищ, сотни голов пришлось гнать на убой.
Иолай. Не сгущай краски, старуха. Убить гидру приказал Гераклу Эврисфей.
Старуха. Ну… да… конечно. Это ведь жалкий, трусливый, хилый Эврисфей приказал уничтожить лесной массив и хлебный запас целой провинции. Пожар ещё сожрал более сотни хижин селян, плюс оливковую рощу. Вы обрекли на голод тысячи людей. В общем, подвиг, достойный великого героя.
Иолай. Ты всё преувеличиваешь, старуха. Но то, что был большой пожар, я не отрицаю.
Старуха. И ни одного свидетеля. Чистая работа, не подкопаешься! Молодцы! (Поднимает свиток, который ранее уронил Иолай, просматривает текст.) Ещё один подвиг Алкида… Ой… скрывающегося под маской Геракла. Керинейская лань с золотыми рогами и медными копытцами, которую он ранил в ногу, а затем изловил.
Иолай (спешно). И всё это по прихоти Эврисфея! Это так, и не думай и этот поступок переиначивать, старуха. Я видел это своими глазами.
Старуха. Я ничего не переворачиваю с ног на голову, я только констатирую факты, Иолай! Чем ранил чудесную лань твой знаменитый дядя?
Иолай. Стрелой. Он выстрелил из лука. Потом появилась Артемида. Это была её лань. Геракл подошёл к богине и произнёс: «О великая дочь Латоны…»
Старуха. Ну да… Ну да… Во всём виноват не Геракл, а Эврисфей. Знакомая песня! Читали, знаем! Не пудри мне мозги, Иолай. Это для читателей твоих книжек. Стрелы-то твои и Геракла напоены были ядом гидры. Только не надо меня убеждать, что в ваших колчанах нашлась одна завалящая стрела, наконечник которой вы не смазали кровью болотного чудовища.
Иолай. Мы ловили лань целый год.
Старуха. Вот-вот! То-то и оно! Повелителю молний надоело смотреть, как его любимчик двенадцать месяцев
