игноришь, значит, ну-ну. Аритэ! Госпожа архитектор, разрешите обратиться! Кстати, ничего такой пиджачок, стройнит… или ты опять не жрешь ничего? Рита? Оставь это пепелище в покое, что ты докопалась, как пьяный до рации – спой, да спой? Я эту хату спалил, я, сечешь? И не будет здесь ничего. Даже не думай! На днях снесу к ядреной матери, оставлю только каменный подклет, буду туда ерундень какую-нибудь складировать, типа уже немодных табуретов реклайнеров, со светлой обивкой. Рита! Ри-та. Ри-и-ита.
Госпожа Нотбек, вздохнув, обернулась и послушно подняла голову, молча рассматривая что-то над ухом у обросшего густой гривой Орингера.
– Рита, мать твою… то есть, какого хр..
– Ты сказал, – монотонно напомнила ему Аритэ, – выбрать любой пустой дом, возякаться там и не мешать тебе. Я выбрала.
– Но не этот же! – темпераментно и в полнейшем недоумении воскликнул Борх, размахивая руками. – Не этот!
– Ты сказал любой, – вновь негромко повторила Рита уже ему в глаза. – Любой. Пустой. Дом. Это – дом. Он пуст и никому не нужен. Почти мертв. Хм… люди так часто проецируют свои беды и преступления на безмолвные кучи камней, дерева и металла, вместо того, чтобы собраться с духом и отвечать за свои деяния самостоятельно. Любопытное явление. Это ведь просто стены. Все призраки и страхи лишь у нас в голове. Сгоревший дом… отдашь его мне? Или я могу купить эту расплатившуюся по твоим долгам каменную кучу. Дам втрое против рыночной. Сейчас, согласен?
Она подняла руку, продемонстрировав ошалевшему от такого монолога Борху три белые точки на ладони:
– В какой форме вы принимаете оплату, досточтимый командующий? Платежки, кредиты? Долгосрочные обязательства? Залог? Платина? Редкоземельные металлы?
Орингер осмотрел точки, ладонь, запястье, светлые глаза вконец обнаглевшей дамочки, ее строгий жакет, тонкую блузу и насупился:
– В какой форме? Убери, хватит в меня своей платежной лапкой тыкать! Забирай даром. И не шастай здесь одна. Я завтра людей пришлю – помогут тебе с уборкой и ремонтом. Взамен хочу прояснить. Так, мелочь. Ты перетягиваешься? До сих пор? Помню, еще сикилявкой была, а уже в этих уродских корсетах, глазки в пол, с несчастным видом. И сейчас тоже, я прав?
– Это просто широкий пояс, – Аритэ смешалась от такой его догадливости и порозовела. – Он поддерживает спину и надевается исключительно ради… для того… то есть… я… мне так привычнее.
– Не гони, – наклонившись, прошептал перехвативший инициативу Орингер. – Дышишь тяжело, сипишь. Спина, живот, грудь – все жесткое, стальное. Пощупал же, когда до флигеля тащил. Тоже чего-то там проецируешь? Комплексы? Чувство собственной пухлотелой неполноценности? А может просто излишне болтливый торчок-папахен тебе на мозги накапал? Чуешь, где правда, или подсобить?
– Мне так привычнее, – упрямо повторила собравшаяся с мыслями Рита.
Надменно глянув на оппонента, она шагнула
