снова защемило сердце, как только что было во сне. Где он, Степка? Кабы знать-ведать! Мыкается небось несытый да немытый…
– Ладно, – с угрозой сказал командирчик и сел. – Разберемся. Вот вернемся и поговорим, а пока заводи, на ту сторону поедем.
– Дивлюсь я на тебя, – сказал Матвеич, не двигаясь с места. – Где так себя умней, а где… Тебе чего, жизнь молодая надоела?
Думал, заорет командирчик, наган вынет. А тот сидел, будто и не он. Прямо чудно: то гроза грозой, а то, как нищий на паперти, в глаза заглядывает.
– Понимаешь, старик, надо. Вот так надо, – резанул рукой по горлу. – Приказ.
– Да ведь налетят.
– Не налетят, – заявил с завидной уверенностью, будто была у него прямая связь с Господом Богом, а заодно и с немецким командованием. – Теперь они все там, на юге.
– На каком юге?
Командирчик с хитрым прищуром глянул на него.
– А чего ты так взволновался?
– Как не волноваться? Я же здешний.
– Купоросное знаешь?
– Как не знать!
– К Купоросному немцы рвутся, к Волге.
– И там тоже?!
– Вот именно. Но Сталинград мы не отдадим. Приказ категорический.
– Сколь их было, категорических-то?!
– Теперь все, заруби это себе на носу, старик.
– А чего на меня-то окрысился?
– А кто давал немцам обещание работать на них, здесь, на переправе?
– Кто давал?
– То-то и оно. Малец мне тогда все рассказал. Где он теперь?
Матвеич пожал плечами, не зная, как себя вести, что говорить. Искать бы надо Степку-то, пропадет ведь. А он тут сидит, лясы точит.
– Молчишь, старик? Ну, мы все узнаем. Замаливай грехи, пока не поздно. Сумеешь на ту сторону проскочить – зачтется.
Не доходили до Матвеича эти угрозы. Кому он чего обещал? Что такое мог сказать Степка? Вокруг столько горя, а этот командирчик о каких-то словах. До слов ли теперь?..
– Катер жалко, – помедлив, сказал он. – Погубим ведь.
– Я беру ответственность на себя.
– Что мне твоя ответственность? Раненых-то вон сколь, а плавсредств много ли осталось? Ночью надо…
– А ночью что? Пожары светят, да и фонари немецкие. Светло, как днем.
– Что верно, то верно, – вздохнул Матвеич.
И задумался: может, и верно, удастся проскочить? На дурака-то, глядишь, и получится.
– Я ведь и приказать могу! – снова повысил голос командир.
– А чего мне твой приказ? Я сам по себе.
– Ошибаешься, старик, теперь все мобилизованные. За невыполнение по закону военного времени знаешь, что бывает?
– Ну пугай. Чего вы все пугаете?
– Кто это – все?
– Как с наганом, так пугает. Для того ли наганы-то?
– А для чего? Это интересно. – Он даже фуражку снял,
