мне нельзя в деревню. Ты не обижайся, но одна дойти сумеешь?
– Конечно, дойду. И обижаться не стану, что же я – дурней кошки? Я сразу поняла, что ты из города бежишь. Там сейчас нельзя быть тому, в ком знахарский дар таится. Большие колдуны соперников боятся и всех бьют, кто под руку попадётся. А у тебя пальцы лекарские, я это сразу почувствовала, как ты больного места коснулся. Наша тебя похитрей будет, но и тебе в городе опасно.
Грац чуть не рассмеялся. Вот оно как: из боевых магов попал в знахари. Попроще, чем бабка Наша, но тоже подходяще.
– Мы вот что сделаем, – решительно произнесла Дана, и по Грацу как тёплой волной прошлось от этого «мы». – Ты в сенном сарае спрячешься, вот в этом, там никто искать не станет, а я сначала к Наше, а потом живой ногой к тебе. Поесть притащу, а то ты, поди, в лесу оголодавши.
– Куда ты живой ногой? Нога у тебя больная, да ещё и натруженная. На неё тебе неделю ступить нельзя будет.
– Наша вылечит. Знаешь, как она говорит: «К вечеру козой скакать станешь».
Столько было убеждённости в этих словах, что Грац поверил: вылечит. Только представить Дану прыгающей на манер козы никак не удавалось.
Сенокос не закончен, но сарай уже под завязку набит благоуханным сеном. В ближайшие недели сюда и впрямь никто не сунется. Грац устроился поудобнее, через щель в дощатой стене наблюдая, как Дана, опираясь на палку, уходит к деревне.
По совести говоря, сейчас следовало бы скоренько уйти, засветло пробраться мимо деревни, чтобы к утру быть у городских ворот, которые в эту пору и на ночь не запираются. Но как раз по совести-то уйти и не удавалось. Представил, как Дана возвращается с корзинкой какой-нибудь снеди, а Граца нет – и на душе стало тоскливо.
Сидел, утешаясь мыслью, что в таком раздрае чувств в поход лучше не выходить: заметят, догадаются и переймут. А время?.. Если ночью поторопиться, можно успеть. К тому же, и есть хочется не на шутку: скоро третьи сутки пойдут, как голодным приходится брести.
Грац усмехнулся: и что для тебя важнее – Дану не огорчить, или чтобы она блинков масляных приволокла?
Дана объявилась часа через два – срок явно недостаточный, чтобы вылечить больную ногу. Хотя и козой она не прыгала, просто шла по тропке, легко и быстро, как ходят красивые девушки, не испорченные городским воспитанием.
– Уф, а я боялась, что ты уйдёшь. Прямо хоть бегом беги. Ha-ко, вот пирожки с зелёным луком, в эту пору лучше нет. Девчонки пекли, а я у них похозяйничала.
– Шума девчонки не поднимут?
– Я сказала, Наша велела взять.
– А Наша не заругает?
– Нет. Я спросила: «Можно взять?» – и она сказала: «Бери, сколько надо».
Грац с сомнением покачал головой. Слишком знающая целительница внушала некоторые подозрения.
Зато пирожки были выше всех похвал, словно не безликие девчонки пекли, а редкостная мастерица.
– Спасибо, – сказал Грац.
