а бы не Елена,
Что Троя вам одна,
ахейские мужи?
– Рыба! – ликуя, возвестил Тезей.
Маленький, широкоплечий, он стоял над галькой, как победитель над трупом врага. Плоская галька; в сущности, ерунда. На одной стороне ножом выцарапана тощая рыба, на другой – солнце. Только что этот жребий решил судьбу добычи.
– Ну и дурак, – мрачно заметил Пирифой.
Высокий, кудрявый, он не умел проигрывать. Даже друзьям. Но долго злиться он тоже не умел. Если сразу не бросился на соперника – всё, считай, мир.
– Почему это я дурак? – обиделся Тезей.
– Тебе в игре везёт? – стал разъяснять Пирифой, указывая на злополучный жребий. – Везёт. Значит, с любовью беда. Примета такая. Забирай свою замухрышку. Всё равно она тебя никогда не полюбит.
– Точно примета?
– Точно.
– Ничего, – махнул рукой Тезей. – Пускай не любит.
И с вожделением посмотрел на девчонку. Елена даже в двенадцать лет – волосы торчат, коленки расцарапаны – приводила мужчин в оторопь. Толкала на подвиги. Украсть сестру бешеных братьев-Диоскуров – чем не подвиг?
– Дурак, – повторил Пирифой, морщась. – Тебе что баба, что чурбан – всё едино. Ладно, забирай. Не жалко. И поехали мне женщину добывать.
– Поехали, – согласился Тезей. – Только завтра. Мне тут ещё надо…
Он по-прежнему не отрывал взгляда от Елены.
– Ты не хочешь спросить, кого я выбрал?
– Кого?
– А вот кого…
– Ты идиот? – спросил Тезей, услышав ответ друга. – А ещё меня дураком дразнил…
– Боишься?
– Я?!
– Ты!
– Сам ты боишься! Едем! Завтра…
С утра они уехали – в царство мертвых, за Персефоной, супругой Аида Гостеприимного. Елена, которую под конвоем отправляли в Афины – дожидаться возвращения Тезея – долго смотрела вслед героям. Она знала, что герои не вернутся.
Разве что чудо…
Ночью она молчала и кусала губы. Ни стона, ни вздоха. Тезея это не смущало. Ему важно было владеть. Остальное – выдумка кифаредов. Стерпится – слюбится, и все такое. Честно говоря, Тезей ожидал большего. Он уже жалел, что жребий выпал ему. Надо было поделиться. Первую ночь – он, вторую – Пирифой.
И никуда не ехать.
– Я тебя люблю, – сказал Менелай.
Маленький, широкоплечий, он походил на Тезея. Лишь светлые кудри – как у Пирифоя. Казалось, двое первых похитителей вернулись, чтобы воплотиться в этом человеке. Увы, Тезей возвратился из царства мертвых лишь затем, чтобы упасть со скалы в море.
Пирифой встретил тень друга так же, как и проводил на свободу – сидя на камне у входа в преисподнюю. Иногда его, приклеенного к камню, навещала Персефона. Рассказывала последние сплетни, спрашивала, как Пирифой себя чувствует. Передавала привет от Тантала и Сизифа. Аид Гостеприимный полагал, что это оживляет ситуацию – и усугубляет муку.
Жестокость? Нет, справедливость, как её понимал Аид.
– Я тебя люблю.
– Хорошо, – кивнула Елена. – Я слышу.
– А ты меня?
Она не ответила.
– Я твой муж, – Менелай сделал вид, что молчание жены – знак согласия. У него было прелестное качество: он всё трактовал в свою пользу. – Владыка Зевс! Я до сих пор не верю своему счастью! Ты выбрала меня… А ведь в Спарте собралась уйма славных героев!
– Много, – кивнула Елена.
Её до сих пор удивляло, что эти герои не перерезали глотку друг другу. Как звали того рыжего хитреца, что придумал клятву на коне? Одиссей? Надо запомнить. Будет к кому обратиться в случае затруднения.
– И ты выбрала меня! Я вне себя от радости. А ты?
Вечно он переспрашивает, думала Елена, пока Менелай освобождал супругу от одежды. Почему? Надо научиться отвечать. Что-то вроде: я тоже тебя люблю. Я тоже вне себя.
– О-о! Елена!
Как скучно, думала она, совершая необходимые телодвижения. Жить долго и счастливо, и умереть в один день. Боги, какая тоска…
– О-о!
Когда Менелай, утомившись, заснул, она встала с ложа и подошла к окну. Луна светила прямо в лицо. Из сада пахло мокрой землёй. За спиной храпел муж. Белокурый, молодой, сильный. Счастливый.
Это
