улиц. То, что полицейский хотел его застрелить, казалось невероятным, и в то же время Андрей не очень-то удивился. Что-то подобное он ожидал. Но всё это после. Он потом он во всём разберется.
Через минуту он пересек улицу Баумана – пустынную в этот час – и побежал по заснеженной тропинке через огромный пустырь по направлению к объездной дороге. Мороз был нешуточный. Сорок градусов даже для Сибири было многовато. Фонари на столбах были окружены искрящимся нимбом. Ледяной воздух обжигал лёгкие, дышать было трудно, каждый вдох отдавался давящей болью где-то под лопатками. Щёки горели, глаза слезились. Андрей перешёл на быстрый шаг. Ему нельзя теперь болеть. Лечить будет некому.
Он посмотрел на часы – прошло четыре минуты. Полицейский уже пришёл в себя. «Зачем же он стрелял? Да так неловко. А может, не хотел убивать? Нет, хотел. Это видно было по лицу, по ухмылке. Да и стрелял в упор, прямо в грудь. Даже не по ногам целился! Интересно, как бы он потом объяснил тот факт, что пуля попала беглецу в грудь, а не в спину? Пришлось бы уже после делать дополнительные выстрелы в спину, затем втаскивать тело в помещение, изображать следы нападения и борьбы. Не случайно он просил, чтобы Андрей его ударил. Что же, он получил то, что хотел».
Вот и пустырь позади. Андрей миновал обширный больничный комплекс, расположенный на самом краю города, и остановился. Предстояло пересечь объездную дорогу – последний рубеж, за которым начинались загородные садоводства и кооперативные гаражи. По объездной дороге даже в этот поздний час плотным потоком катились машины. Трудно пересечь её незамеченным. Это не Москва, тут нет подземных тоннелей. С другой стороны тракта тянулся многокилометровый деревянный забор – не всякий тут найдёт сквозной проход. Однако Андрей уже наметил дальнейший путь.
Прошло ещё четыре минуты. Полиция уже была на ногах. По центральным улицам микрорайона несутся полосатые «бобики» и с минуты на минуту будут и здесь. Андрей увидел вдруг старика, тот вез на тележке какой-то мешок, с трудом одолевая насыпь, и собирался переезжать через дорогу. Андрей бросился к нему.
– Давайте я вам помогу. А то ведь сшибут, вишь как летят! – сказал он.
– Не говори, – отозвался дед. – Десять лет назад такое тихое место было, никого тут не было! А теперь что сотворили? Построили эту холеру, ни сна людям, ни отдыха.
Андрей взялся за мешок двумя руками.
– Да зачем ты, на тележке-то сподручнее! – спохватился дед.
– Ничего, мне так удобнее! Идите за мной, не отставайте, а то сшибут.
Быстрым шагом они перешли на другую сторону шестиполосного тракта, но Андрей и не думал бросать мешок. Старик едва поспевал за ним. Через пятьдесят метров, когда их было уже не видать, Андрей скинул мешок на снег.
– Куда вам?
Старик, тяжело дыша, остановился рядом.
– Так вот же, – показал на светящиеся окна сторожки. – Дежурю я тут. Вышел на полчаса, решил картошки привезти из дома, а сам боюсь, как бы чего не вышло.
Андрей помог ему докатить тележку до избушки.
– Заходи,
