style="font-size:15px;"> – Наоборот, понравился!
– Ей не понравился вечер, – настаивал он. – Она не получила удовольствие.
Он замолчал, и я понял, что он пребывал в невыразимой депрессии.
– Я чувствую себя очень далеко от нее, – сказал он. – Мне трудно дать ей понять, чего я хочу.
– Ты говоришь о танце?
– Танец? – Одним щелчком пальцев он сбросил со счетов все танцы, которые станцевал с ней. – Старик, танец не имеет никакого значения.
От Дэйзи он хотел ни больше, ни меньше, чем чтобы она подошла к Тому и сказала: «Я никогда тебя не любила». И после того, как она сотрет этой фразой-приговором четыре года жизни с Томом, они смогут перейти к обсуждению уже более конкретных шагов, какие нужно будет предпринять. Один из них заключался в том, что после того, как она станет свободной, они должны будут вернуться в Луисвилль и сыграть свадьбу в ее доме – точно так, как это было пять лет назад.
– А она этого не понимает, – сказал он. – Раньше она была понятливой. Мы, бывало, сидели вместе часами…
Он замолчал и стал ходить взад-вперед по пустынной дорожке, покрытой фруктовыми корками, выброшенными сувенирами и раздавленными цветами.
– Я бы не требовал от нее слишком многого, – рискнул я возразить. – Повторить прошлое невозможно.
– Повторить прошлое невозможно, говоришь?? – воскликнул он скептически. – Именно, что возможно!
Он оглянулся и обвел все вокруг диким взглядом, будто это прошлое притаилось здесь, в тени его дома, на расстоянии вытянутой руки.
– Я поправлю здесь все и воссоздам в точности ту обстановку, какая была у нас раньше, – сказал он, решительно кивая головой. – Она увидит.
Он говорил много о своем прошлом, и из этого я понял, что он хотел вернуть что-то, может быть, какое-то представление о себе, которое сгорело в топке любви к Дэйзи. Жизнь его была беспорядочной и лихорадочной с тех пор, но если бы он смог однажды вернуться к какой-то отправной точке и снова пройти весь путь, но уже размеренно, он смог бы вспомнить, в чем именно оно заключалось…
…Одним осенним вечером за пять лет до этого они шли по улице; вокруг падали листья; наконец, они подошли к такому месту, где деревьев не было, и тротуар был весь белый от лунного света. Они остановились на этом месте и повернулись друг к другу. Вечер уже перешел в холодную ночь, наполненную тем таинственным волнением, которое ощущается два раза в год при смене времен года. Спокойные огни в домах мурлыкали свою колыбельную во тьму, а среди звезд царили оживление и суета. Краем глаза Гэтсби видел, как кирпичи тротуаров складываются в настоящую лестницу, которая ведет в некое сокровенное место над деревьями: он может взобраться по ней, если будет взбираться один, а, взобравшись, сможет втягивать в себя сок жизни, пить большими глотками ни с чем не сравнимое молоко удивления.
Сердце его билось чаще и чаще по мере того, как бледное лицо Дэйзи приближалось к его лицу. Он
