повел в аптеку – там было тепло, а улица сквозь высокие затуманившиеся окна казалась холодной и враждебной. Доктор Атаи занимался с клиентами, столпившимися у прилавка. Он подзывал их по одному, обсуждал, кому какое лекарство назначено. Все взгляды были обращены к нему, а мы, пристроившиеся на диване в углу, оставались как будто невидимками. Саид опустился на колени передо мной, приподнял мою ногу и положил стопу на невысокий столик рядом с диваном. Он бережно ощупал забинтованную лодыжку. Даже сквозь повязку от прикосновения его пальцев меня словно током ударило, я вся тряслась. Так это было странно. И он тоже дрожал. Он ласково поглядел на меня и сказал:
– Воспаление еще сильное. Не следовало вам выходить. У нас есть мази и болеутоляющие.
Он встал и зашел за прилавок. Я следила за ним глазами. Саид вернулся со стаканом воды и таблеткой. Я приняла таблетку и, когда возвращала стакан, Саид протянул мне еще один конверт. Наши взгляды встретились, и все, что мы хотели друг другу сказать, отобразилось в них. Не было надобности в словах. О боли я совершенно забыла. Никого не видела вокруг, кроме него. Все вокруг окутал туман, заглушил голоса, чужое неразборчивое бормотание. Голова кружилась, я уплывала куда-то в иной мир, но вдруг Парванэ ткнула меня острым локтем.
– Что? Что случилось? – в растерянности спросила я.
– Посмотри туда! – велела она. – Вон туда.
Приподняв брови, она кивком указала на окно. Я резко выпрямилась, сердце сильно застучало: Али стоял за окном, почти прижимаясь к нему лицом, поставив ладони козырьком над глазами и внимательно всматриваясь внутрь аптеки. Парванэ обернулась ко мне и сказала:
– Тебе плохо? Ты совсем желтая, словно куркума! – Она поднялась, вышла за дверь и позвала: – Али, Али, иди сюда, помоги нам. У Масумэ с ногой совсем плохо, ей очень больно. Я не смогу одна довести ее домой.
Али зыркнул на нее и убежал. Парванэ вернулась и сказала: – Видела, как он на меня посмотрел? Его воля, он бы мне голову отрезал!
Когда мы подходили к дому, солнце уже садилось, стало почти темно. Я не успела нажать кнопку звонка: дверь распахнулась, высунулась чья-то рука и меня втащили в дом. Парванэ не сообразила, что произошло, и пыталась войти следом. Но моя мать вытолкнула ее на улицу с криком:
– Чтоб я тебя и близко тут не видела! Это все из-за тебя!
И захлопнула дверь.
Я развернулась, споткнулась на ступеньке и свалилась во двор. Али схватил меня за волосы и поволок в дом. Я думала только о том, как обошлись с Парванэ. Какое унижение!
– Пусти меня, дурак! – вопила я.
Вошла мать, обругала меня, прокляла и пребольно ущипнула за руку.
– Что происходит? – вскрикнула я. – Вы все с ума, что ли, посходили?
– Что происходит, распутница! – завопила мать. – Ты еще спрашиваешь? Ты болтала с посторонним мужчиной на людях!
– С каким мужчиной? У меня нога разболелась; врач из аптеки посмотрел ее и дал мне лекарство. Вот и все! Мне было так больно!
