ина, за спиной – стройная молодая женщина в неглиже. Марина приближалась ко мне мягким покачивающимся шагом. Я уловил ее движение и отвернулся от окна. Все, нет мне больше дела до каких-то там арестантов. У них своя жизнь, у меня – своя. Может, и не все у меня так хорошо, как хотелось бы, но уж лучше быть здесь, в этой маленькой квартире, чем там, в зарешеченном здании за дорогой. Там курят от безнадеги, а я – от удовольствия, которое доставила мне Марина.
Она моя любовница, и наши с ней отношения длятся уже больше месяца. У нее в гостях я уже в четвертый раз. Для жены я на работе – срочный заказ, авральный режим после вынужденного простоя, все такое прочее. Завод мой действительно работает в субботу, но я был там только утром, по пути к Марине. И когда возвращаться от нее буду, заскочу на часок. Но для Варвары я там – с утра до вечера.
Жена у меня хорошая – добрая, милая. Но чересчур уж раздобревшая. Я никогда не любил женщин в теле, Варвара это знает, но с лишним весом борется без особого энтузиазма. Вроде бы и не запускает себя, но все уже не то. Никакого сравнения с той смазливой худосочной блондиночкой, которая выходила за меня замуж. Тогда, восемь лет назад, она молодой была, сочной, а сейчас ей тридцать два, первой свежестью уже и не пахнет. А эти жировые складки на животе, толстые бедра, вялая грудь… Ну никакого эстетического удовольствия в постели.
Зато Марина – худенькая, длинноногая, грудь красивая, упругая на ощупь. Густые длинные волосы каштанового цвета, гладкая смугловатая кожа, и на лицо она вроде бы ничего, хотя ничего выдающегося. Носик бы ей потоньше, а губки, напротив, попухлее, да и зубки неплохо было бы подправить…
Короткий халатик нараспашку, под ним шелковый полупрозрачный пеньюар с открытым низом. Деньги у меня есть, и я могу позволить себе побаловать Марину хорошим бельем. Правда, пеньюар этот – подарок с прошлого раза. А халатик – с позапрошлого. В этот раз я ничего ей не привез: решил сделать паузу. В конце концов, не за деньги же она меня любит.
– Скучаешь? – воркующе спросила Марина и, забрав у меня бокал, сделала глоток.
– Да нет, нормально все.
– И мне хорошо. А вообще, еще лучше, если семья есть… Когда мы поженимся?
Я, поперхнувшись, закашлялся, а она с удивлением и одновременно с возмущением посмотрела на меня:
– Ты меня что, не любишь?
– А разве мы с тобой не любовью занимались? – Мне ничего не оставалось, как свести разговор к шутке.
– Это несерьезно, – покачала она головой.
– Серьезно. Секс с тобой – это очень серьезно.
У меня свой завод по производству стройматериалов, далеко не самое крупное предприятие, но тем не менее десятка два человек в подчинении. И я знаю, как работать с людьми. Даже чушь, поданная со всей серьезностью и с непреклонной уверенностью в себе, может показаться истиной в первой инстанции.
– Я не про секс, – поморщилась Марина.
– А я про секс. И я тебя в сексе люблю…
– А в жизни?
– А в жизни у меня есть жена… Блин! – хлопнул я себя по лбу. – Сегодня девять лет, как мы познакомились!
Не любил я ее и жениться на ней не собирался. Ни обещаний не было, ни даже намеков на это, а она вдруг завела разговор о замужестве. Неудобный для меня разговор, неприятный. И лучшим выходом из этой ситуации был тот, который пролегал через дверь. Одеться, собраться и уйти под надуманным предлогом. Уйти навсегда. И пусть Марина винит себя за собственную глупость.
Я уже обувался, когда в дверь позвонили. Она обогнула меня, открыла дверь, и я увидел, как через порог переступает рослый детина. Наголо бритая голова, массивные черты лица, крупный крепкий нос, тяжелая челюсть. Плечи не самые широкие, но руки мощные, кулаки убойные. За ним в прихожую зашел парень чуть пониже, но тоже внушительного вида. От них несло дешевым табаком, тройным одеколоном и застоялым перегаром.
– Здорово, сестренка! – Детина чмокнул Марину в щечку и широко улыбнулся мне, обнажив гнилые зубы: – Ну, держи краба, зятек! Лева!
Я совершенно не хотел здороваться с этим типом, но руку все-таки протянул, о чем тут же пожалел. Ладонь у меня не маленькая, пальцы крепкие, подкачанные кистевым эспандером, но детина сжал ее так, что захрустели суставы. От боли чуть слезы из глаз не брызнули.
– Когда свадьба, сестренка? – хлопнув меня по плечу, спросил он у Марины.
– Толя не хочет, – вздохнула она.
– Как это – не хочет? – возмущенно уставился на меня Лева.
Я задом втянулся в комнату. И сделал это не только потому, что в прихожей было тесно. Я готовился отбить удар, который, казалось, мог последовать в любую минуту. Да и страшно мне стало, чего уж тут говорить…
В школе я любил подраться, да и в армии,
