предателем вдвойне, и у меня болело сердце. Оно так болело, что готово было разорваться в моей глупой груди. Я испугалась, что умру, и позвонила Ритке. Сквозь рыдания я крикнула:
– Рит, скорее ко мне, в квартиру Озоновского! Мне плохо, Рит!
– Еду, еду уже, не умирай, – отреагировала подруга и бросила трубку.
*** *** ***
3 глава.
Мы накупили еды и вина и со всеми моими вещами поехали в деревню. Машину вела Ритка, а я сидела на заднем сидении. Потом мы заехали ко мне в квартиру в Медведково и стали собирать с Риткой вещи, которые мне были необходимы или просто нужны, или просто важны… Не думаю, что Ритка была рада перспективе ночью снова оказаться в деревне, но что не сделаешь ради подруги, которой так плохо… Мы носили в багажник машины охапками мою одежду, книги, косметику, постельное белье…
… Наконец, мы оказались в деревне…
Мы долго расставляли мои вещи на нужные места. Собирали мне чемоданы. Вернее, один чемодан на колесах и дорожную сумку… Долго готовили. Долго накрывали стол. Долго пили.
Под утро мы решили поспать. Легли. Ритка повздыхала и спросила:
– Ты его любишь, своего Озоновского, Марусь?
– Люблю, Рит, – соврала я. Так было легче.
– А зачем ты от него ушла?
– А зачем он отправил меня черт знает куда неизвестно зачем и почему? – А вот это уже правда. Зачем?
– Может, он больной?
– Может быть.
Я вздохнула. Я не лучше. Как представлю, что оказываясь в постели, мы оба знали про Песочного человека… Получался секс втроем с человеком – фантомом. Жуть. Я поежилась.
– И что, ты его не простишь? – с ужасом спросила Ритка.
– Посмотрим, что будет в Париже. Я должна понять, зачем Озоновский отправил меня туда.
– Слушай, а может, зря ты так расстраиваешься? Ты же едешь ни куда-то, ни к кому-то неизвестному, а к сыну Озоновского. Он, должно быть, тоже хорош собой, соблазнителен, ктому же, молод.
– Ты пьяная.
– Не до такой степени, чтобы не понимать, что говорю. И что тебе предлагаю. – Ритка мне подмигнула.
– Фу! – скривилась я. – Это старо, как мир. Такая банальщина, что даже скулы сводит от скуки. Выбор между отцом и сыном.
– А зачем выбирать?
– Рит, сейчас я тебе врежу, – покраснела я от досады. Прямо в больную точку ткнула!
– А я что? Я же не предлагаю тебе шведскую семью и групповой секс.
– А что предлагаешь? По понедельникам и средам – отец, в остальные дни недели – сын. Так, что ли?
– Ну…
– Думай, что несешь.
– Я себе этого совершенно не представляю… Ты же рассталась с Озоновским…
– Дело совсем не в этом. Просто странно, и все. Сергей даже не сказал, как зовут его сына. Назвал его страшным человеком, потом сказал, что он не страшный,
