продолжал удерживать ее у себя на коленях, а она больше не предпринимала попыток вырваться. Что ни говори, а после пережитого она чертовски нуждалась в мужском тепле и ласке. И если все считают ее страшной и некрасивой, то почему она должна гнать от себя Алика? Не так уж он и плох, если разобраться.
– А ты дай мне возможность доказать, что я не хуже, – одергивая рукой ее задравшуюся юбку, сказал он.
– Дать возможность? Или просто дать?
– Можешь просто... А я докажу, что со мной совсем не просто. Ты поймешь, что лучше меня никого нет...
– Ты – похабник! Ты хоть понимаешь это?
– Я люблю тебя. При чем здесь похабство?.. А твой Гефест никогда тебя не любил. Максимус, тот вообще тебя не хочет. А ты спала с одним и собиралась отдаться второму. Прямо здесь бы и отдалась, вот на этом диване...
– И ты хочешь на этом диване?..
Аврора уже понимала, что не устоит, если Алик прямо сейчас уложит ее на мягкий кожаный диван. Хоть она и не любит его, но так уж вышло, что утешить ее мог только он один. Пусть он один и остается в ее жизни...
– Хочу. Очень хочу... А потом я буду говорить тебе красивые слова...
Он легко взял ее на руки, вместе с ней поднялся на ноги и мягко опустил на диван. Он как нельзя лучше понял ее настроение. Ей не нужны были красивые слова, ее бы стошнило от ахов и вздохов под луной. Сейчас ее можно было взять только натиском и решимостью. И он понимал это так же хорошо, как и она сама...
Все-таки свершилось то, к чему Алик так стремился, все-таки упала Аврора в его объятия.
– Зачем ты это сделал? – поднявшись с дивана, недовольно спросила она.
– Затем, что ты этого хотела, – сказал он, наблюдая, как она одевается.
В кабинете было темно, но через внутреннее окно сюда долетали отсветы ночного шоу. Народ в зале колбасился вовсю – убойная музыка, стриптиз, алкоголь, и возможно наркотики, делали свое дело.
Аврора заметила, что он смотрит на нее.
– Отвернись, – потребовала она.
– Я просто закрою глаза, дорогая! – блаженно улыбнулся он.
– А я сказала, отвернись!.. И никакая я тебе не дорогая!..
Алик лишь усмехнулся. Кобылу достаточно объездить один раз, и, как бы она потом ни показывала свой норов, под седлом ей все равно быть.
– Мы бы могли поехать ко мне, – сказал он.
– И не мечтай...
– Тебе не понравилось?
– Заметь, ты сам это спросил. Да, не понравилось...
– А мне кажется, что да...
– А мне кажется, что нет!
Алик уязвленно поморщился. Упрек постелью – это для мужчины так же больно, как для женщины насмешка над ее внешностью. А он помнил, как вела себя с ним Аврора. Вроде бы отдавалась ему, но на него так ни разу и не взглянула. Все время лежала с закрытыми глазами, чтобы не видеть его лица. Что, если он представляла на его месте своего Гефеста или этого Максимуса... А может, и Ролана!.. Если Ролана, то это самое настоящее проклятие. Алику больно было думать о том, что Аврора из-за своего Ролана не
