о.
За что я терпеть не могу всячески приемы, так это за необходимость толкаться в толпе граждан, среди которых непременно отыщется особь, желающая потолковать с тобой по душам. Обычно это нетрезвая дама. И слушать тоска, и к черту не пошлешь. «А вот и пошлю», – недобро подумала я, косясь на бокал в руках девицы. Впрочем, выглядела она не только красивой, но и трезвой.
– Да, я Рязанцева, – ответила я безо всякой охоты. – А вы кто?
Она засмеялась, весело и заразительно.
– Я вас такой и представляла, – заявила она, когда ей надоело смеяться, а мне надоело ждать.
– Рада за вас, – не осталась я в долгу. – Не люблю разочаровывать. Как вас зовут?
– Светлана, но друзья называют меня Светик.
– Если в ваших планах подружиться со мной, то на всякий случай предупреждаю: я не самая лучшая кандидатура.
– Почему? – улыбнулась она. Разговор ее явно забавлял.
– Я по натуре не очень дружелюбна. Характер у меня скверный, дружат со мной в основном собаки, маленькие и вредные.
– Я знаю, у вас есть такса, зовут Сашка. Правильно?
– Ну, это все знают, – пожала я плечами.
– А правда, что вы сделали наколку «Мне все по фигу»? – не унималась Светлана.
– Простите, вы не из «Метронома»? – проявила я интерес. «Метроном» – желтая газетенка в нашем городе, не оставлявшая меня своим вниманием даже после того, как я покинула здание с колоннами, откуда Дед руководил народом, избравшим его. – Тамошние ребятишки обожают подобные вопросы.
– Нет, я не из газеты. И вообще, не имею отношения к средствам массовой информации.
– А к чему имеете?
– Я вам не нравлюсь? – просто спросила она, чем, признаться, удивила меня.
– Напротив. Мои глаза на вас отдыхают. Извините, мне нужно в туалет. – Я сделала шаг в сторону, с намерением оставить девушку, но она схватила меня за руку.
– Подождите.
– Жду.
– Знаете, с вами трудно разговаривать.
– Так, может, не стоит мучиться? – вздохнула я.
И тут начались сплошные загадки.
– Он говорил вам обо мне? Впрочем, нет… невозможно. Наверное, это что-то интуитивное.
– Наверное, я мало выпила сегодня, – не выдержала я. – Ни словечка из того, что вы сказали, я не поняла.
– Иногда очень трудно выразить свои чувства, – пожаловалась она.
На счастье, подошла Ритка, моя подруга и секретарь Деда.
– Он тебя ищет, – сообщила она в своей обычной манере, без всякого интереса взглянув на Светлану.
Тут, рассекая толпу, точно крейсер прибрежные воды, появился Дед. Несмотря на возраст, а ему уже за шестьдесят, выглядел он много лучше двух десятков мужчин, что в настоящий момент топтались здесь. Сегодня на приеме собрались представители администрации и бизнесмены. Представители администрации все, как один, страдали ожирением и одышкой, дамы в этом смысле ничем от мужчин не отличались. Бизнесмены выглядели подтянутыми, щеголяли ранними лысинами и сероватым цветом лица, нажитыми вместе с деньгами; их жены сверкали бриллиантами и время от времени оглядывались, точно пытаясь сообразить, куда они попали. Жены представителей администрации были в деловых костюмах, но взгляды их, обращенные друг на друга, горели лютой злобой и блеском могли поспорить с бриллиантами. В общем, обычная тусовка, и люди тоже обычные, если б не эта Светлана.
Она проследила мой взгляд, увидела Деда и слабо улыбнулась. Я подумала: может, в ее словах нет никакой загадки, просто это очередная подруга Деда подошла потолковать со мной, есть такие любительницы. Не знаю как ей, а мне Дед в тот момент понравился, высокий, подтянутый, с серебристой гривой волос, седина необыкновенно шла ему.
– Он красивый, – произнесла Светлана, и я с ней согласилась:
– Еще бы.
– Вы его любите?
– Как отца родного, – кивнула я, приврав самую малость, особенно если учесть, что Дед, в миру Кондратьев Игорь Николаевич, старый друг моего отца, а после его смерти единственный близкий мне человек. О том, что долгое время он был моим любовником, а также работодателем, лучше умолчать.
Ритка недоуменно взирала на Светлану, теряясь в догадках. Дед, на ходу пожимая руки, подошел к нам, взглянул на Светлану, нахмурился, торопливо поздоровался и сказал мне:
– Идем, познакомлю тебя с Арсеньевым.
– На кой он мне черт? – прошипела я, когда мы немного удалились.
– Прекрати, –
