метель кружилась по поверхности, деля грань Океана на мерцающие пятна.
Задержавшись на несколько минут, человек поплыл к солнцу, постепенно набирая скорость.
***
Сколько времени она просидела, облокотившись на борт и глядя на поверхность воды, Николь не знала. Дул ровный ветер, остужая лицо. Вуаль, наброшенная на голову, мало защищала от палящих лучей застывшего в зените солнца.
Лодка качалась на волнах, создавая иллюзию движения. Застрявшая во времени, она баюкала девушку, жадно впитывающую воздух потрескавшимися губами. Солнцу оставалось пробежаться по небосводу еще несколько раз и за бортами жалкого суденышка останется лежать постепенно истлевающий труп.
Жуткая мысль не давала Николь покоя. Она терзала ее, вместе с ветром врываясь в голову. Так же, как жажда донимала ее тело. Обожженная кожа горела, из трещин на губах сочилась сукровица. Казалось, внутри все сжалось, ссохлось в один ком, уже не требующий воды – обреченно внимающий близкому дыханию смерти. А вокруг, насмешкой ада над страданиями несчастной девушки, колыхалось, сверкало на солнце вздувающимися боками, безбрежное водное пространство.
Метрах в пяти от лодки, уже вторые сутки, не приближаясь и не отдаляясь, плавало напоминающее человека существо. Николь поначалу со страхом следила за ним, ожидая нападения. День сменила ночь, а ночь день, но голова, лишенная волос, по-прежнему торчала над водой. Девушка смотрела на него горячечным, ослепшим от света взглядом, временами срываясь в небытие.
Но и там, из темноты, на нее продолжали таращиться два угольно черных глаза.
Очнувшись в очередной раз, девушка не обнаружила на поверхности ставший привычным диковинный «поплавок». Она опустила руку, дотянулась до воды и пошевелила пальцами, словно постучалась в закрытую дверь.
– Эй, чудик, – скрипучим голосом позвала Николь. – Ты где?
Ветер, не ослабляя напора, дул ей в лицо.
– И ты меня бросил, – тихо посетовала она. – Все меня подставили… Папка, как ты переживешь все это, я не знаю, – девушка вздохнула. К горлу подступил ком, но слезы кончились. – Тебя постараются обмануть, но ведь ты не поверишь ему, правда? Я так тебя люблю. Знаешь, я думала, что Сережку люблю больше чем тебя. Представляешь, какая я была дурочка? Он говорил мне… Я слушала… А на самом деле…
Николь прервалась, тяжело дыша, не замечая, как за ней неотрывно следят снова возникшие над поверхностью воды черные глаза.
– Я умираю, пап. Разве ты мог подумать, что твоя единственная дочь… Ты никогда не узнаешь, как я умерла. Прошу тебя, не верь ему! Он лжец. Он постарается тебя обмануть. Так, как обманул меня. Но… ты же умнее меня, папка, ты разберешься! Я верю…
За бортом плеснуло. Николь повернула голову – над поверхностью воды, совсем близко, снова возникла человеческая голова – белая, густо покрытая шрамами. Вместо ушей темнели два закрытых пленками отверстия. Плоский нос почти слился с лицом, только две
