ставшего мостом меж двумя мирами – земным и небесным. Это были три существа с глазами, вроде бы излучавшими тепло, но совершенно бесстрастными. Они не стали проворачивать острогу в его теле. Они просто не отпускали ее до того момента, пока он, медленно продравшись сквозь чащу боли к обыденной реальности, не очнулся окончательно. Это-то и было целью «пронзения» – пробудить его от сна, заставить очнуться от того сна, коим спит все человечество и от коего все, согласно слову апостола Павла, однажды в мгновение ока пробудятся. «Говорю вам тайну, – сказал апостол Павел, – не все мы умрем, но все изменимся – вдруг, во мгновение ока, при последней трубе» [14].
Но что это была за боль! Адская! Неужели лишь боль такой силы способна пробудить его? Неужели каждому из нас предстоит испытать подобное страдание? Неужели это зазубренное копье когда-нибудь еще раз вопьется в его плоть? О, как он этого страшился!.. И в то же время сознавал, что те трое, Святая Троица, были правы, причиняя такую адскую, невыносимую боль. Это необходимое действие. Ибо должно пробудить его. Все же, все же…
Сейчас он достал книгу, открыл ее и стал читать вслух для Лурин, которая любила, когда ей что-нибудь читали – впрочем, недолго и без декламации. Не называя автора, Питер прочел небольшое простенькое старинное стихотворение.
Прясть мне, матушка, нету моченьки.
Все во рту горит, изболелись рученьки.
Ах! кабы ведать тебе всю боль мою,
Что из тела вынимает душу самою.
Захлопнув книгу, он спросил:
– Ну, как тебе?
– Ничего.
– Сафо. В переводе Лендора. Наверное, сам придумал большую часть – восстановил из «обрывка фрагмента». Но мне напоминает трогательную сцену из первой части гетевского «Фауста» – Гретхен за прялкой.
Ему вспомнилось: «Meine Ruh ist bin. Mein Herz ist schwer. – Покой меня покинул. У меня тяжело на сердце». Занятное совпадение чувств. Знал ли об этом Гете? Стихотворение Сафо лучше, потому что короче сцены у Гете. Большой плюс, что стихотворение переведено на английский, – в отличие от этого Служителя Гнева, от отца Хэнди, Пит не получал никакого удовольствия от древних или незнакомых ему языков, даже побаивался их темных глубин. К примеру, мог ли он забыть, какая огромная часть оружия массового уничтожения была произведена в Германии людьми, говорившими на немецком языке!
– Кто такая эта Сафо? – спросила Лурин.
– Древнегреческая поэтесса. Один из самых утонченных поэтов в мировой истории, – ответил Пит. – Даром что до нас дошли только фрагменты ее произведений. Целиком от античности сохранились лишь третьесортные стихи Пиндара.
Говоря это, он разглядывал свои запасы таблеток. Какие принять сегодня? В какой комбинации? С чем сделать попытку добраться до иного мира, в существовании которого не сомневался? Возможно, этот загадочный, неведомый мир находится по ту сторону смерти. Как знать, как знать…
– Расскажи
Первое послание к Коринфянам, 15:51.
