не принесло.
– Ты письмо видел? – не без робости спросила я.
– Видел, – кивнул он.
– А в милицию сообщили?
– Сообщили.
– И что они?
– А что они вообще могут? Уже три дня прошло… О господи! – Он отшвырнул стул, я вздрогнула от неожиданности, а Женька спросила:
– Их не удивило, что в письме обращаются к Вере?
– Чему тут удивляться?
– Ну… у девочки есть отец и мать, а обращаются только к матери.
Игорь замер, хмуро глядя в лицо Женьки, потом спросил:
– Что еще за чушь?
– Я бы так не сказала…
– Чушь! – отрезал он. – И письмо это, и твои дурацкие намеки… – Он выскочил из комнаты и хлопнул дверью.
– Ты не в курсе, – повернулась ко мне Женька, – на что я намекала?
Через полчаса мы покинули квартиру Дунаевых.
– Сил моих нет здесь находиться, – созналась Женька, спускаясь по лестнице.
– Моих тоже, – вынуждена была согласиться и я.
– Вот-вот. Лучше нам попытаться сделать что-нибудь полезное, а не сидеть на чужом диване, наживая инфаркт.
– Насчет инфаркта ты права, а вот пользы от нашего копания в чужой жизни я не вижу.
Женька присвистнула и заявила:
– Мы пока и не копнули как следует. И можешь называть меня какой угодно дурой, но одно ясно: Игорь злится не зря, что-то тут есть.
– Конечно, – скривилась я. – У человека ребенка украли, даже представлять не хочется, каково это.
– Ладно, Наташка у себя, а в ее квартире разговор вести гораздо легче. Поехали.
Поднимаясь к квартире Натальи, мы услышали ее голос. Говорила она на повышенных тонах. Я позвонила, дверь открыл младший сын Натальи Вовка и нам с Женькой невыразимо обрадовался:
– Мама, Анфиса с тетей Женей пришли.
Оба Наташкиных сына зовут меня по имени, а вот Женьку почему-то тетей. Само собой, Женьку это слегка раздражает, должно быть, поэтому она нахмурилась, а Наталья, выглянув из кухни и увидев нас, схватилась за сердце.
– Плохие новости?
– Если ты о Лельке, ничего нового, – торопливо сказала я. – А мы поговорить пришли, появилась у нас одна мысль… – Я выразительно посмотрела на мальчишек, и Наталья, поняв мой взгляд, прикрикнула:
– Марш в свою комнату!
Обрадовавшись, что нагоняй отменяется, мальчишки незамедлительно скрылись, а Женька без предисловий спросила:
– Лелька у них приемная?
Наташа вздохнула, села на стул и кивнула печально:
– Вам Вера рассказала?
– Ага, – с легкостью соврала Женька, вызвав тем самым в моей душе гневный протест.
– Я думала, никто не знает… Верочка даже с прежней работы ушла, и квартиру поменяли… У нее детей быть
