вреден, мешает нам понимать друг друга, уродует речь – надо его избегать.
Такой текст нужно просто внимательно прочесть, отметить ключевые слова (как в данном случае слово «канцелярит»), понять их значение. Автор прямо называет проблему, высказывает своё мнение по этой проблеме. Всё это уже есть в тексте.
2 Художественный, с элементами публицистики
Это может быть вот такой текст:
(1) В купе поезда, куда я вошёл с опозданием, человек с одной рукой, судя по возрасту, инвалид войны, надевал миловидной, молодящейся даме мягкие тапочки с розочками-аппликациями на носках.
(2) Обутая и ободрённая, дама ушла в коридор, скучая, смотрела в окно.
(3) Инвалид принялся заправлять постели.
(4) Ничего не скажешь, делал он эту работу одной рукой довольно ловко, хотя и не очень споро, – привык, видать, заниматься домашними делами.
(5) Но одна рука есть одна рука, и он устал изрядно, пока заправил две постели.
(6) – Мурочка! (7) Всё в порядке, – известил он даму и присел к столику.
(8) Дама вошла в купе, пальчиком подправила не совсем ловко заделанную под матрац простыню и победительно взглянула на меня: «Вот как он меня любит!»
(9) Инвалид по-собачьи преданно перехватил её взгляд.
(10) Потом они препирались насчёт нижнего места, и дама снисходительно уступила:
(11) – Ну, хорошо, хорошо! – (12) Поцеловала усталого спутника, мужа, как выяснилось потом, пожелала ему спокойной ночи и стала устраиваться на нижнем месте.
(13) Сходив в туалет, инвалид попытался молодецки вспрыгнуть на вторую полку – не получилось. (14) Он засмущался, начал извиняться передо мной, спрашивать у Мурочки, не потревожил ли её.
(15) – Да ложись ты, ради Бога, ложись! (16) Что ты возишься? – строго молвила дама, и супруг её снова заизвинялся, заспешил.
(17) Дело кончилось тем, что мне пришлось помочь ему взобраться на вторую полку. (18) Поскольку были мы оба фронтовики, то как-то и замяли неловкость, отшутились. (19) Познакомились. (20) Инвалид был известный архитектор, ехал с ответственного совещания, жена его сопровождала, чтобы ему не так трудно было в пути.
(21) Долго не мог уснуть архитектор на второй полке, однако шевелиться боялся: не хотел потревожить свою Мурочку. (22) И я подумал, что любовь, конечно, бывает очень разная и, наверное, я её понимаю как-то упрощённо, прямолинейно или уж и вовсе не понимаю. (23) Во всяком разе, такую вот любовь, если это в самом деле любовь, мне постичь было непосильно.
(По Виктору Астафьеву)
Типичный художественный текст, но только до последнего абзаца. Последний абзац (начиная с предложения 22) – публицистика. Тут уже автор прямо говорит о том, что его в данном случае интересует, волнует. До этого он просто рассказывал об архитекторе-инвалиде и его жене, Мурочке.
В публицистической части текста, состоящей из 2-х предложений, повторяется слово «любовь». Явно
