партнёрше, а та, в свою очередь, падая, запуталась в замысловатой юбке своего роскошного костюма. Пока они выпутывались, пока поднимались, наскоро проверяя, целы ли ушибленные части тела, музыка отзвучала. Это значило, что они фактически пропустили весь танец.
Это было как в дурном сне: внезапно, непредсказуемо и совершенно неконтролируемо. Была надежда, что хотя бы часть судей успела их заметить и поставить оценки, но учитывая, как много пар танцует одновременно, как большинство из них хороши, и как отчаянно все борются за место в следующем туре, вероятность получить достаточное количество отметок для попадания в следующий раунд была крайне мала.
Так и получилось – дальше они не прошли. Позже, изучая оценки, они с досадой констатировали, что именно тот факт, что они почти ничего не получили за ту злополучную самбу, не дал им реализовать свои планы на этот, поначалу столь многообещающий, турнир.
На следующий день по дороге в Москву ребята почти не разговаривали. Алина во всём винила его, Андрей же, хоть и знал, что его вины в случившемся не было, оправдываться не хотел. Он уткнулся в книгу, пытаясь заглушить разочарование и гнетущее чувство собственного бессилия. Всё произошедшее было так несправедливо! Они находились в прекрасной форме, были великолепно настроены – всё должно было быть иначе! Результат не оказался бы таким обидным, если бы они действительно плохо себя показали, но это!..
По возвращении домой они продолжили заниматься в обычном режиме. Настоящий спортсмен переживает свои неудачи, извлекает из них урок и двигается дальше. Лето шло, за ним предстоял новый сезон – и если уж ты остаёшься на избранном пути, нужно продолжать движение. Жизнь, как известно – штука полосатая, и за периодом тёмным, если уж он наступил, обязательно начнётся светлый.
И всё же что-то стало не так как раньше. Несмотря на то, что это был далеко не единственный неудачный или обидно проигранный турнир, что-то изменилось. И дело было даже не в том, что в их отношениях с Алиной появилась определённая трещинка. Постороннему глазу вообще не удалось бы заметить ничего необычного. Они всё так же разговаривали во время тренировок, порой подтрунивали друг над другом, чему-то смеялись. Но на каком-то очень тонком уровне Андрей чувствовал: какая-то часть доверия и теплоты ушла безвозвратно.
Впрочем, даже это было не столь важно. Хуже было другое. Продолжая тренироваться, получать и обрабатывать информацию, вкладывая новые навыки, как кирпичики, в своё тело и в свой танец, он ощущал, что всё это происходит как будто наполовину. Это напоминало Андрею попытки впихнуть вещи в и так уже доверху набитый чемодан: не влезает. Складывалось впечатление, что он зачастую не в состоянии до конца осмыслить и воспроизвести то, что от него требуется.
«Неужели я упёрся в свой “потолок”?» – думал Андрей. Эти мысли вызывали у него тоску, и он гнал их прочь. Периоды, когда дело движется медленнее или даётся сложнее, случаются у всех – глупо думать,
