цейский подошел к огороженной барьером раздевалке, передал дубленку гардеробщику, спросил:
– Кто это?
– Лакрионов. Мэр Сергеевска.
– Я-то думал.
– Э-э… Он друг…
– Чей?
– Чей, чей… Его.
Тем временем Лакрионов был уже в приемной. Сидевшая за тяжелым массивным столом из мореного дуба секретарша только чуть привскочила, но он уже ворвался в кабинет губернатора и замер.
Длинный стол для совещаний был заставлен бутылками с минеральной водой. Шуршали перебираемые холеными толстыми пальцами листки отчетов и справок – шло совещание. Лакрионов узнал всех «ментов»: начальника краевого управления МВД, начальников областного и городского управления, начальников ГИБДД и отделения МЧС, таможни, порта и прочих силовиков края. Не было только фээсбэшников. Губернатор исподлобья стрельнул в Лакрионова взглядом, но не пошевелился. Зачитывавший месячную сводку начальник городского УВД по инерции произнес еще несколько фраз:
– Таким образом, у нас в работе четыре организованные преступные группировки, три из них этнические – это китайская Ли Гуана, корейская Кима и вьетнамская Хэн Хана. Портовая группировка братьев Акашиных всем хороша известна… – Он умолк и тоже повернул голову в сторону дверей.
Лакрионов мимо сидящих за столом уверенно направился к губернатору.
– Что у тебя? – Губернатор откинулся на спинку кожаного кресла, взбудораженный вид друга не произвел на него никакого впечатления.
– Читай. – Лакрионов всучил губернатору розоватый плотный лист бумаги, источающий нежный аромат духов.
Губернатор покорно начал читать вслух:
– «Свершилось! Не ищи меня! Я долго была рядом с тобой, но твой член всего шесть сантиметров, и я устала ничего не чувствовать, я женщина. А мой Дракон, хоть и карлик, даст фору любому из мужиков!»
Губернатор недоуменно воззрился на Лакрионова.
За столом начались смешки. Мэр Сергеевска стоял красный как рак, он не ожидал, что текст будет прочитан вслух.
– Саша, что за хрень? Член шесть сантиметров! Чей член? Твой?
– Ха-ха-ха!!! – Мужики за столом взорвались хохотом, совершенно не щадя самолюбия Лакрионова. Тот отвернулся и стоял спиной к силовикам, пока они бушевали, держась за животы. Даже друг-губернатор не сдержался, гоготал во все горло.
Отсмеявшись до колик в животе, через какое-то время, вытирая слезы, успокоились. Губернатор, ощутив после смеха прилив сил и бодрости, подергал убитого горем Лакрионова за рукав.
– Саша, сегодня же не первое апреля! Смешно, конечно, но что значит твоя клоунада?
– Какая клоунада?! – взорвался гневом Лакрионов. Стыд и бессилие сменились злобой. – У меня баба сбежала! С этим самым Драконом…
Губернатор насупился, построжал.
– Зачем ты так? Мог отдельно со мной поговорить.
Кое-кто за столом все еще посмеивался, покачивая головой.
– Хватит! – хлобыстнул ладонью по столу губернатор. – Мы все интеллигентные люди, давайте вести себя соответственно… И что, Саша, ты хочешь от меня?
– Ты царь и бог! Верни ее!
– Зачем?
– Убью!
– Саша, как ты себя ведешь? Ты мэр города… Посмотри на меня, на них – вот нормальные мужики. А ты, как баба, нюни распустил… Шалава от него сбежала… С этим, как его, Драконом… Ты дурак, Лакрионов?! Да если это в газеты попадет, ты понимаешь, что с тобой будет?! А со мной?! А со всей нашей командой?! – Губернатор зло швырнул на стол «паркер» с золотым пером за пять тысяч долларов. – Мудак. Как ее зовут? Ольга, кажется. Иди, сядь, не стой надо мной!
Лакрионов покорно опустился на стул у стены. Губернатор молча перечел прощальную записку, проворчал:
– Дракон… карлик. Он карлик?
За столом опять прыснули.
– Карлик из цирка, – отозвался Лакрионов, глядя в пол.
– Какого цирка? Что там у тебя творится?!
Начальник краевого УВД твердым басом пояснил:
– Дракон, видимо, Лу Пычен – акробат, артист из тайваньской труппы. Цирк приехал на гастроли четвертого апреля. Три дня были выступления у нас здесь, потом они покочевали по краю – в Находке три спектакля, в Уссурийске – пять. Всего в труппе сорок человек артистов и обслуживающего персонала. Лу Пычен действительно карлик, и носит прозвище Дракон Любви.
– Николай Павлович, а ты почему так пристально взялся за тайваньский цирк? ФСБ у нас в крае крепкая, их
