Алена не смутилась тяжестью преступления и тем, что суженый еще долго будет за решеткой, и стала с Мишей переписываться. Сначала они просто болтали, потом она согласилась приехать к нему на свидание, на котором Миша с ходу сделал ей предложение. Алена собрала документы и переслала их начальнику тюрьмы, чтобы их подписал и Миша, купила платье и оплатила церемонию. Они зарегистрировались прямо здесь (на свадебном фото Миша был в пиджаке, но объяснил, что под ним были тренировочные штаны, на фото все равно не видно). Он слушал и понимал, что Миша-то не влюбленный дурачок. Просто теперь Мише, как женатому человеку, полагаются длительные свидания.
Но во время последней семейной встречи случилась неприятность: Алена обнаружила в карте Мишиных посещений контакты Кати – та приезжала неделей ранее. Катя тоже была найдена на сайте знакомств. В общем, Алена устроила скандал, грозит разводом и посылку Мише на день рождения не прислала, но Миша очень хочет вернуть жену и готов даже, «если что», пожертвовать отношениями с Катей. А «человечек», который хорошо строчил письма, добавил он, как назло, недавно откинулся. «Сформулируйте мне пару мыслей, чтобы она поняла, что Катя – это так…» – Миша изобразил неопределенно-пренебрежительный жест, хотя из его письма к любовнице следовало, что сохранить отношения он планирует с обеими.
Старательно делая вид, что все, что рассказал Миша, в порядке вещей, он отработал подношения. Миша настаивал на фразе «давай зажжем огонь любви по-новому», которую где-то слышал. Но они написали просто: «Оступился, с ума схожу от раскаяния и жду хоть какого-нибудь знака, из-за которого пойму, что мне стоит жить дальше» – и т. п.
Он пытался пропихнуть свой роман в издательства, но везде получил суровый отлуп. А колония сразу признала его литературный талант и дала ему лестную (с любой стороны) кличку Писатель[6].
Популярность на зоне… Она не обрушивается, не накрывает с головой. Но если уж просочится, так везде. Миша рекомендовал его другим «клиентам», оказалось, бездельники из нерабочего отряда любят погонять в любовь с заохами, а с грамотой у них у всех туго, приходится пользоваться навязшими уже в зубах, бог знает кем и когда сделанными шаблонами.
Он сочинял письма на любой вкус. «Влюбленные». «Умные». «Женам». «Любовницам». Особенно востребованы были тексты «покаянные», которые должны были убедить адресата, что заключенный раскаивается в содеянном и ни за что не ступит снова на скользкую дорожку, что он ждет не дождется жизни, наполненной семейными радостями и честным трудом. Некоторые зэки, клявшиеся в этом женщинам, были покрыты татуировками так густо, что с лупой нужно было искать чистое местечко, но женщины им отвечали. Взамен просители гнали ему сигареты, брагу, шоколад, чай, кофе, сахар. Никчемному документу «Письмо любимой женьщине» суждено было кардинально изменить его положение.
Если можно так сказать, на зону ему повезло попасть, когда в ней уже начался телефонный бум, когда она перестала быть абсолютно непроницаемой. Никуда не делись вонючие бараки, решетки
Игра слов. «Писарь», «писатель» – преступник, хорошо владеющий ножом (жарг.).
