пух и корни, отчего поход к дантисту становился для него в какой-то момент делом первостепенной важности. Сейчас это был резец, расположившийся снизу и справа. С месяц назад он стал вдруг отзываться резкой болью на холодное и горячее, потом это окаянство распространилось на сладкое и соленое. А намедни челюсть страдальца свело адской болью от первой же сотки «Трех озер», принятых, к слову, без всякой закуски.
Надо ли говорить, что после такого испытания терпение Толика лопнуло, и он сам стал просить жену записать его в стоматологию «на пораньше».
В общем, не прошло и недели, как он уже шагал, едва переступая ватными ногами, по длинному, освещенному лампами дневного света коридору районной медицинской части.
Рядом с зубоврачебным кабинетом, несмотря на урочный час, никого еще не было, если не считать одного молодого человека с бледным, изможденным лицом, который сидел, безвольно сложив руки на своей груди, в дальнем углу коридора и, задумчиво смотря в потолок, разговаривал сам с собой.
– …Сопля, размазня, слабак, – донеслось до Толикова слуха из угла. – Курица! – Заслышав шаги, парень бросил короткий, безучастный взгляд на подошедшего мужчину и вернул свою голову в исходное положение. – …Тряпка!
Впечатлительный Толян сглотнул горький комок и занял краешек лавки, тщетно пытаясь унять дрожь в коленях, на которые в качестве груза положил большой черный зонт.
– Сам тоже, значит, туда? – обратился он после недолгой паузы к своему соседу, неопределенно махнув рукой в сторону кабинета.
Парень в ответ лишь понуро кивнул.
– И долго уже так сидишь? – Толику сейчас было крайне необходимо пообщаться, выболтаться. С кем угодно и о чем угодно, но желательнее всего было бы обсудить предстоящую экзекуцию, и обязательно с таким же коллегой по несчастью. Другими словами, его мандраж требовал немедленного выплеска.
– Угу, – апатично произнес сосед, не отрывая взгляда от потолка, – вот уже десять минут настраиваюсь, а ноги все никак не идут.
– Крепко, небось, боишься? – допрашивал его Толик, изо всех сил стараясь принять невозмутимый вид.
– А как же иначе, когда стоматология – это сплошные кровь, страдания и слезы? Люди говорят, что там им очень страшно. Говорят, что некоторые даже в обморок падают.
– Говорят?.. Хочешь сказать, это твой первый опыт, что ли? – жизнерадостно уточнил Толян, неожиданно для себя испытав нечто вроде глубокого удовлетворения. Зонт на коленях мужчины еще подпрыгивал, но сейчас данный факт уже не слишком бросался в глаза.
– Вот именно, – вздохнул тот, – всю ночь глаз не сомкнул сегодня. А то ведь, знаете ли, говорят…
– Слушай всех вокруг больше, тебе еще и не того наговорят, – принялся ободрять не то парня, не то себя Толик. – Для начала тебе надо усвоить, что не ты первый и не ты последний по такому поводу здесь оказался. Слыхал я, где-то в Италии челюсть археологи откопали, потом глядь – а она уже с пломбой. А жвалу тому, между прочим, семь тысяч лет.
– Это точно, не я первый, – подтвердил парень с нотками интереса в голосе.
– К тому ж прикинь, как далеко медицина с тех пор шагнула. Нынче твой зуб при любом раскладе спасут. И поковыряются в нем так нежно – не поймешь даже, что это было. Я, собственно, о том речь веду, чтобы ты заморозки больше просил, чтобы, как его… кокаина на тебя не жалели.
Теперь он уже смотрел на парня, снисходительно прищурив глаз. Черты лица Толика при этом выглядели строгими и мужественными, а подбородок выступил вперед.
– Новокаина, наверное, – поправил его парень, впервые улыбнувшись.
– Ну да, можно и его, но только чтобы побольше. А самое главное, вот что понять тебе надо, – расправил во всю ширь свои крылья Толян, – боль и страдания сидят в голове у нас, страхи перед ними тоже в голове гнездятся. Все внешние проблемы происходят от нашего внутреннего состояния. Вот я, знаешь, с утра сегодня настроился как следует, и сам черт мне теперь не брат. Веришь ли, я сейчас не то что без кокаина, голыми руками зуб отдам вынуть!
Теперь уже Толик и сам уверовал в свои морально-волевые кондиции, равно как и в то, что ничего страшного в стоматологическом вмешательстве нет. Герою было даже неловко вспоминать, как его колотило каких-нибудь пять минут назад.
Парень, судя по его виду, тоже приободрился, порозовел. По мере того, как он внимал пылкой речи Толика, ему передавались бесстрашие и уверенность оратора.
– Вы так думаете?
– Не думаю, а знаю. Припомнить бы, какой раз по счету я тут сижу. Огонь и воду уже прошел: и драли мне, и резали, и сверлили. Так что, паря, даже не бери в голову. Все будет у тебя путем. Зуб даю.
Заметив восхищенный взгляд собеседника, Толян даже расстроился, что сейчас не его очередь. А то бы он
