вказа есть потомки известных в письменных источниках средневековых алан. Мысль Клапрота оказалась гениальной, и ее суть, постоянно подтверждаемая новыми аргументами и фактами, ныне представляет основу научной парадигмы формирования осетинского народа. Это общеизвестно на европейском и мировом уровне.
При советской власти в каждой национальной республике Северного Кавказа появилась своя высокообразованная интеллигенция и свои научные центры – местные научно-исследовательские институты. В каждом из них должна была разрабатываться история своего народа, начиная с этногенеза. Но это породило тяжелую психологическую проблему поиска «хороших» предков, ибо каждой республике был необходим вариант своей истории, полной достоинства, формирующей соответствующее национальное самосознание, патриотизм и гордость своей историей. Никто не хотел выступать в роли заимствующей стороны, например, нартского эпоса.
Так уже неплохо изученная проблема алан, народа ираноязычного, но отвечавшего всем ожиданиям и настроениям не только осетин, но и других народов Кавказа, стала своего рода «коммунальной квартирой» для многих жильцов, желающих стать хозяином квартиры – аланского наследства. После возвращения карачаевцев, балкарцев, ингушей и чеченцев все они стали претендентами на аланское происхождение, следовательно, и на аланскую историю. В качестве примера назову коллективный труд «История Ингушетии» (Магас, 2011).
Таким образом, в историографии последних десятилетий на Северном Кавказе сложилась парадоксальная ситуация, когда исторические аланы, кроме осетин, оказались ингушами, чеченцами, карачаевцами, балкарцами. Ясно, что подобное манипулирование не вызвало энтузиазма у осетин.
Следует признать, что развернувшаяся борьба за аланское наследие имеет и позитивный потенциал. Она оживила исследовательскую мысль и поиск истины в Осетии. В 1966 г. в г. Орджоникидзе (Владикавказ) состоялась крупная конференция по проблеме происхождения осетинского народа. С концепцией двуприродного характера осетинского языка (теория взаимодействия субстрата и суперстрата) выступил В. И. Абаев. Возражений ему не последовало, и версия Абаева была принята, ибо она наиболее полно соответствовала всей совокупности существующих источников. Неясным и спорным оставался удельный вес каждого из вышеназванных этнических компонентов («где те весы, чтобы было можно взвесить?»). Что преобладало – субстрат или суперстрат?
Прошло более 50 лет. Наука не стояла на месте, и сейчас она имеет возможность ответить и на этот вопрос. Чудесные весы науки называются палеогенетикой. Что такое гены и генетика, знают все образованные люди. Напомню: генетика (от греч. γένεσις – происхождение) – наука о законах наследственности и изменчивости и методах управления ими (БРЭ, ст. «Генетика»). Существует генетическая информация, т. е. получаемые от наших предков и заложенные в наследственных структурах организмов в виде совокупности генов программы о составе, строении и характере обмена составляющих организм веществ (Там же). Приставка «палео» означает «древний», следовательно, палеогенетика – это генетика, работающая с древним антропологическим материалом. Это часть биологии, науки точной и проверяемой, выводы генетического характера бесспорны.
Сейчас происходит процесс внедрения генетики в археологию и получения при помощи палеогенетики тех результатов, о которых еще недавно было можно только мечтать. Это и есть те чудесные весы науки, на которых можно взвешивать, но не в килограммах, а в процентах. Это огромный шаг вперед в развитии нашей науки и познания мира давно ушедших поколений и их генетических связей. Г. Е. Афанасьев и Д. С. Коробов первыми выступают с палеогенетическим исследованием алано-осетинского антропологического материала и приходят к основополагающим выводам касательно проблемы формирования современных осетин.
Д. С. Коробов – доктор исторических наук (Институт археологии РАН), занимается аланской проблемой Кавказа, автор многолетних комплексных исследований памятников района г. Кисловодска. Я не биолог и не генетик, но как археолог обрадован и глубоко удовлетворен истинно новаторским исследованием талантливого автора. Причина моего удовлетворения – почти полное соответствие выводов Д. С. Коробова на палеогенетическом материале из аланских могильников на территории Алании с материалами археологическими, добытыми лопатой археолога на той же территории. Как было сказано, биология наука точная, и это сопряжение традиционной археологии с новационной палеогенетикой убеждает в правильности нашего курса при разработке аланской проблемы вообще, осетинского этногенеза в частности. Кажется, мы теперь можем уверенно говорить о катакомбном обряде погребения как сармато-аланского происхождения. Я, начиная с кандидатской диссертации (1960 г.), твердо (и несмотря на возражения) стоял за признание катакомбного обряда погребения в условиях Центрального Кавказа именно аланским.
К сказанному, как редактор, хотел бы заметить, что прихожу к выводу о том, что катакомбный обряд погребения описан в фрагарде восьмом священной книги древних иранцев «Авесте» (VIII в. до н. э.), и если моя версия будет наукой принята, мы
