восторг схлынул, Стелла рухнула на Данте. Прижимаясь щекой к его груди, она думала, что он напоминает нагретую солнцем скалу. Закрыв глаза, она вслушивалась в мощные удары его сердца. Биение его сердца почему-то успокаивало ее так же, как мерный плеск морских волн…
– Котенок, – произнес Данте Кардинали.
Успокоение растаяло, как снег, и оставило после себя холод и сомнения. Опершись на дрожащие руки, она приподнялась и заглянула ему в глаза.
«Что ты наделала? Ты же должна была убить его, а не играть с ним в игры. И ты точно не должна была спать с ним».
Стыд навалился на нее и лег на плечи тяжелым грузом. Это было ошибкой. Ужасной, страшной ошибкой.
– Стелла, – сказал Данте.
Она больше не могла находиться в этой комнате, среди руин своей миссии, свидетельств своей слабости.
Быстро скатившись с него, она спрыгнула с кровати, подобрала платье, трусики и маленький клатч и поспешила к двери. Ноги плохо слушались ее, они казались ватными.
– Стелла, – повторил Данте, на этот раз с большей настойчивостью.
Она не обернулась. У нее не было сил смотреть на него.
Открыв дверь, она выбежала в коридор, а Данте все звал и звал ее.
Глава 3
– Ну, Данте, и что ты об этом думаешь? – спросил Энцо. – Как нам поступить: принять предложение Токио или придерживаться плана нью-йоркского офиса?
Данте не слушал его, беспокойно расхаживая взад-вперед перед окном совещательной комнаты лондонского отделения «Кардинали девелопмент». Стекло заливал дождь, скрывая вид на город внизу, хотя этот вид интересовал его в той же степени, что и вопрос брата.
Потому что его мысли были заняты Стеллой Монтефиори.
Прошел месяц с того дня, когда она сбежала после на удивление самого страстного и острого соития в его жизни и оставила его прикованным к кровати в гостиничном номере в Монте-Карло.
И с тех пор им владело не просто возмущение, а самое настоящее бешенство.
Его бесило вовсе не то, что она опоила его, приковала к кровати наручниками и попыталась убить. Нет, ярость у него вызывало то, что она, во-первых, сбежала, даже не поблагодарив, и что, во-вторых, он не мог не думать о ней.
И думал о ней постоянно.
Все эти недели он вспоминал, как она сидела на нем верхом, как лежала у него на груди, как закричала, дойдя до экстаза. Как в ее взгляде отразилось удивление, когда она опустилась на него. Как это удивление сменилось восторгом. Он был потрясен этим, тем более что ему никогда раньше не доводилось видеть такой взгляд у женщин. А еще польщен – ведь именно он подарил ей этот восторг.
Весь прошедший месяц он провел в попытках найти ее. И эти попытки закончились печальной неудачей.
– Данте, ради всего святого, – рассердился Энцо. – У меня от тебя уже голова болит.
Заморгав, Данте повернулся и сунул руки в карманы брюк. Энцо стоял у длинного
