и получи милость от ее величества.
– Процедура не предполагает… – начал Кантор, но тут же был прерван пророком:
– Какая процедура может помешать человеку сознаться и облегчить душу? Какой суд может запретить императрице проявить милосердие? Поверь, друг Менсон: это единственный выход для тебя!
Прежде, чем шут сказал что-либо, Минерва подняла руку:
– Господа, я прошу слова… Можно сейчас, да?.. Благодарю вас. Мне не по душе происходящее. Возможно, я ошибаюсь, но мне думалось, суд не должен ставить цели ни казнить, ни помиловать ответчика. Главная задача суда – мне кажется – выяснить правду и добиться справедливости. Мы собрались, чтобы узнать, убил ли лорд Менсон владыку, а не затем, чтобы услышать деланное признание и напыщенное помилование. Более того, помиловав Менсона сейчас, пока его вина не доказана, я унижу его – не так ли?.. – Вдохнув поглубже, она посмотрела прямо в глаза пророку: – Ваше величество, при всем уважении к вам, я прошу вас избегать провокаций.
Она села, и Эрвин испытал сильное желание погладить ее по плечу. Пророк поклонился Минерве:
– Я признаю правоту вашего величества. Приношу извинения.
Он также сел, довольный собою. Несмотря на кажущийся провал, он добился своего: показал абсурдность обвинений на основе «морального облика» и положил конец судейскому издевательству. Судье Кантору не оставалось ничего иного, как перейти к слушанию по существу. Однако он припас для Менсона еще один удар.
– Ваше величество абсолютно правы, говоря о необходимости постичь истину и получить ясную картину. Именно потому суд позволит себе занять еще десять минут вопросом морального облика и дополнить картину весьма важным штрихом. С позволения вашего величества, я проведу опрос еще одного свидетеля.
Минерва не нашла причин для отказа, и председатель объявил:
– На место свидетелей вызываются капитан гвардии Шаттэрхенд и бывший лакей Вимас.
Капитан вышел на сцену весьма озадаченный – было ясно, что причина вызова ему неясна. Вимаса вывел на место судебный пристав; Вимас явно знал причину и идти не хотел. Эрвин удивился: лакей?.. Верховный суд порою выказывает недоверие к свидетелям лишь потому, что те – мужицкого сословия. Все прошлые свидетели были отобраны из высшего слоя дворянства, откуда теперь взялся простолюдин?
Суд задал Вимасу несколько обычных вопросов: как зовут, какого сословия, какую службу выполнял. Лакей отвечал очень тихо, робея и краснея пред лицами лордов. Судья Кантор требовал: «Говорите громче». Добившись от свидетеля хоть сколько-то внятной речи, судья задал вопрос:
– Прислуживали ли вы во дворце Пера и Меча в прошлом году, в день летнего бала?
– Да, ваша честь.
– Видели ли вы тем днем Менсона Луизу, придворного шута, ныне обвиняемого?
Судья указал на ответчика, но лакей не посмотрел туда, а покраснел.
– Да, ваша честь.
– При
