полей. Уксусом взбрызни! Лучком присыпь.
Готовит Евгения это блюдо и начинает ее тошнить.
Ведь чувствует, что это она лежит на доске, а ласковый голос из нее все кишки выматывает – так же, как она сейчас эту сельдь препарирует: вот лежат все ее выпотрошенные внутренности, вот – плавники-перышки, вот – скелет с кусками живого мяса…
Но если так вот красиво потом все это на тарелке выложить, маслом и уксусом побрызгать, да еще сверху выложить аккуратные колечки лука – совсем неплохая картина получается! Ради этого стоит и помучиться Лерику с Евгенией: кожу снять, почистить как следует, салфеточкой обтереть со всех сторон, лишнее удалить, нужное – добавить, зеленью посыпать. И будет Евгения в полном ажуре. Ешьте, люди добрые, теперь я такая, как надо!
– Ну, ты чего не ешь? – спрашивает Лерик, накалывая кусок на вилку.
– Расхотелось… – говорит Евгения и идет к своему пианино.
На нем плюшевое одеяло лежит, чтобы звук тише был и никому жить не мешал.
Тяжело вздыхает Лерик:
– Непостоянство в желаниях – признак начальной стадии самодурства.
И за бумажку с карандашом хватается, мол, вот сейчас увидим, какой график получится. График самодурства Евгении за последние два месяца.
Там много чего накопилось.
Скажем, те вот куры…
Принес как-то домой пакет с непотрошеными курами. Радостный такой, гордый. Высыпал на стол, а там их семь штук! Все в белых перьях, гребешки красные на бок свисают, глазки – у кого открыты, у кого – закрыты, желтые лапки поджаты.
Чихнула Евгения и сама глаза закрыла.
– Зачем так много? – спрашивает.
Лерик смотрит на нее, будто мамонта в пещеру принес:
– Это отец одного из моих учеников принес. За то, чтобы я его сынка на сборы взял. Он директором птицефабрики работает! Теперь всегда будем с бесплатным мясом!
Смотри Евгения на это бесплатное мясо и говорит:
– Но это не честно. А вдруг тот парень бездарный и всю команду подведет?
– Ну да, – говорит Лерик. – Конечно, бездарный. Разве за одаренного столько бы кур дали?
И радуется, как ребенок.
А Евгения думает: а как же их разговоры о «высоком», о Маркесе с Борхесом, о достоинстве – мол, никогда не поступай нечестно, никогда ни у кого ничего не бери «даром, чтобы открыто людям в глаза смотреть», о принципиальности.
– Берись, хозяйка, за работу! – говорит Лерик. – А я тебе Бердяева вслух почитаю.
Весь вечер читал, пока Евгения над теми курами плакала-причитала. Руки все в крови.
Дважды в ванную бегала…
В конце концов Лерик сам их потом порезал, солью присыпал и в три баночки сложил – на будущее, обозвав Евгению «чистоплюйкою». Из голов и лапок велел холодец сварить, чтобы ничего не пропало.
