style="font-size:15px;"> – Думаешь-думаешь! Я знаю! Ну и пусть! Мне уже давно не было так хорошо.
Андрей стал нежно гладить волосы Марины.
– Я рано выскочила замуж, в семнадцать лет. А мужу моему было сорок. Красавец мужчина, чекист. Каждый день дарил мне цветы, катал меня на машине, водил в театр. Только счастье мое было недолгим. Муж мой в скорости умер – острая почечная недостаточность. А недавно у меня умер папа. А, к чему это я все рассказываю! Мне бы радоваться, что ты мне встретился. А мне, дуре, вспоминается все самое грустное. Прости, прости, не буду плакать. Просто бабские сопли с сахаром. Поцелуй меня.
Андрей стал целовать мокрое лицо Марины, шею, грудь ….
– Познакомьтесь, Алехин Павел Васильевич – мой начальник, а это Кринов Евгений Леонидович – пишет книгу о Тунгусском метеорите и лично участвовал в экспедиции к месту его падения.
Алехин смерил долгим взглядом Блинова, давая понять, что его отрывают от дела по пустякам. Однако поздоровался с Криновым и предложил сесть.
– Павел Васильевич, покажите самодельную карту Евгению Леонидовичу.
Глаза Алехина стали злыми, но, поколебавшись, он достал и развернул карту.
– Евгений Леонидович, что вы скажете по п-поводу этой карты?
– Да, это моя карта. Одна из тех, что вы у меня забрали.
– Кто это, «вы»? – тихо спросил Алехин.
– НКВД!
– Евгений Леонидович, я здесь человек новый и не в курсе многих дел. Расскажите, пожалуйста, подробно: кто забирал, когда забирал. Лицо у Алехина сделалось добрым, даже несколько смущенным.
– Прошлой зимой. Ночью двадцатого декабря ко мне пришли с обыском. Женщина и мужчина в милицейской форме. И с наганами в кобуре. Женщина представилась следователем Мухиной. Она предъявила мне удостоверение и ордер на обыск. Я спросил, в чем меня обвиняют. А она мне – в саботаже и вредительстве – сколько лет ищете метеорит и до сих пор ничего не нашли, а стране нужно железо. Я стал ей объяснять, что Тунгусский метеорит был не железный, а каменный, что он взорвался и сгорел в воздухе. Стал показывать ей дневники, карты и образцы. Тогда она сказала, что, мол, разберемся. Взяла с меня подписку о неразглашении. Собрала все карты, дневники и образцы в коробку. Перед уходом сказала, что позвонит и скажет, когда мне надо явиться в НКВД.
– А как выглядели следователь Мухина и милиционер.
– Среднего роста, рыжие волосы, очки, родинка на щеке и ярко накрашенные синие губы. А милиционер – такой молодой, большие скулы, раскосые глаза – бурят, наверное.
– И что, Мухина звонила?
– Звонила, в конце января. Сказала, что я полностью оправдан, а документы мне вернут по окончании всего следствия.
– А сами вы не пытались с ней связаться?
– Нет, знаете ли, не хочется торопить следователей НКВД.
– Евгений Леонидович, расскажите еще про эти ш-шарики, – Блинов высыпал жемчужины на стол.
