концы проволоки. Ладно, думаю, мясорубка разряжена, а за ней лужа – собью пламя! Кинулся в ворота. Мясорубка меня подхватила. Дальше, было как в замедленном кино. Сознание мое как бы отделилось от моего тела, мгновения распались на сотню кадров. Я видел себя со стороны. Пламя «Феникса» разливалось напалмом по моему телу, стараясь сжечь всё дотла. Начали рваться гранаты, что лежали на дне рюкзака, стремясь разметать мое тело по всей округе. Мясорубка не хотела потерять свою добычу, она скручивала взрывы вместе с моим телом в спираль. Этому скручиванию сопротивлялись другие артефакты у меня в рюкзаке. Они как жвачка, прилипшая к ботинку, тянули мое искореженное тело обратно.
Матис загасил окурок в консервной банке. Достал новую сигарету и снова закурил.
– Очнулся я в луже. Голый и такой вот как сейчас. Вижу, что большая мясорубка как бы изменилась. Чувствую, что часть меня осталась в ней. Вот такая у меня история болезни. Спрашивается – как жить дальше?
– Матис, тебе вроде кроме как на зуд в коже спины, грех жаловаться – ты обрел вечную жизнь!
– Да пошел ты! Ещё другом называешься! Вместо бессмертия, я получил, частую и болезненную смерть. Если я сижу безвылазно в этом подвале вблизи большой мясорубки, то умираю примерно через два месяца от лейкемии – артефакты, которые инкрустированы в меня, радиоактивны. А если я ухожу, то умираю быстрей. Чем дальше ухожу отсюда, тем быстрей умираю. И воскресаю я не стразу. Мясорубка изменилась. Она больше не плюет фаршем. Она копит биологический материал. И возрождает меня, когда наберет нужное количество. Каждый раз я прихожу в сознание голым, лежащим в луже.
Я не знал, что ему ответить.
– Прости, Стрелок. Ты, конечно, в этом не виноват – это моё проклятие.
– Это ты меня прости, я думал, что жизнь у «бессмертных» – сладкий сахар!
Матис хмыкнул, – В моем положении есть один интересный факт – когда я воскресаю, я воскресаю в хорошем настроении!
– Слава богу. Я помню нашу первую встречу и ту ржавую железку, которую ты притащил с собой.
Матис заржал, – Я сам боялся об неё порезаться – поэтому тащил её на проволочном крюке!
– Матис, можно я пройдусь, посмотрю твои картины.
– Да, пожалуйста. Смотри, сколько хочешь. Только помни, я смерть не люблю критиков. Ещё ни один критик, не вышел отсюда живым.
– А сюда заходили критики?
– Пока нет, это я это просто так, предупреждаю, на всякий случай!
Я прошелся по галерее. У Матиса были потрясающие пейзажи зоны. Один этюд саркофага в багровых тонах мне особенно понравился. Я вернулся с этюдом.
– Матис, по-моему, ты великий художник, тебе надо подписывать картины своим настоящим именем. А вот этот этюд, хорошо бы смотрелся в Баре. Кстати, бармен сказал, что зла на тебя не держит, и ты можешь заходить.
– А в самом беле, Стрелок, почему бы нам не развеяться? Прошвырнёмся до бара, давненько
