общества положено знать, чем живет Россия!.. Вы не можете, не имеете права находиться в стороне.
– Там будут… революционеры? – с открытой наивностью спросила Табба.
Граф быстро огляделся, зашептал в самое лицо испуганно и страстно:
– Да, да, да!.. Там будут люди, за которыми будущее! Вы увидите их, услышите, и вам многое станет понятно!
– Ваш брат не разделяет ваших устремлений?
– Ни в коем разе!.. Более того, осуждает меня и всех господ, зовущих к мятежу!.. Ему это тошнотворно!
– А вам зачем это, Петр? – с укоризной произнесла Табба, не отпуская его руку. – Вы ведь относитесь к высшему свету! Вам должны быть чужды все эти призывы к бунтам и терроризму!
– Они мне чужды. Более того – отвратительны! Но дальше страна так жить не может! Что-то надо делать, миленькая! Лица и речи данных господ убедят вас во многом!.. Там не только простолюдины!.. Там достаточно светлых личностей! Идемте же!.. – Он силой потащил артистку в сторону поджидавшей пролетки, помог забраться внутрь, и экипаж понесся в сторону Лиговки.
Перед домом, в стороне от Лиговки, в котором помещался ресторан «Горацио» и где проходила сходка, стояло несколько повозок, возле которых с вороватым видом расхаживали мрачные мужики, одетые в черные суконные лапсердаки.
Навстречу вышедшим из пролетки Кудеярову и Таббе направился лысый мужик, Петр что-то полушепотом бросил ему, тот кивнул и жестом указал в сторону входа в ресторан.
Когда Табба и граф спустились в прокуренное помещение подвального кабака, в уши ударил чей-то пронзительно-скандальный голос.
– …Мы должны отчетливо понимать – Отечество в опасности! И опасность эта исходит не от внешнего врага, а прежде всего от властей предержащих!.. Страна раскалывается на две части – на сытых и беспечных, с одной стороны! И озлобленных и голодных – с другой! Вы только подумайте – талантливый народ, богатейшая страна, а каков результат?! Результат один – в воздухе пахнет, господа, революцией. Любая революция – это кровь, беспорядки, возможная катастрофа для государства!.. Но ведь катастрофы можно избежать, если мы сейчас решимся на самый радикальный шаг…
Кудеяров, не выпуская из руки теплую ладонь девушки, протолкался в полумраке поближе к говорившему, и Табба с некоторым удивлением обнаружила, что оратор был неказист и мал ростом, хотя голосом обладал резким и проникающим.
Петр усадил артистку на свободное место, сам куда-то исчез, и она не спеша, никак не вникая в суть речей, стала рассматривать присутствующих.
Лица действительно здесь были самые разные – от простых до породистых, да и по возрасту народ был разнообразный. Глаза ее постепенно привыкали к полутьме, и вдруг она увидела среди прочих того самого господина, который приходил давеча к ней в театр.
Да, это был пан Тобольский. За его спиной, почти вплотную, темным силуэтом выделялся поэт Рокотов.
Он тоже обнаружил ее, смотрел
