стали еще темнее, – заметил Итан, – не понимаю, зачем ты красишься.
– Неужели? – ответила я. – Правда не понимаешь?
– Тебе больше идет быть блондинкой.
Я знала Итана достаточно хорошо, чтобы распознать в его словах боевой клич. Он сделал несколько зарубок в стене вражеской крепости, прежде чем перейти в наступление.
– Я просто не хочу видеть Мать, когда смотрю в зеркало, – сказала я. – Да и выгоды мне от этого никакой.
– В отличие от меня, ты хочешь сказать?
– Тому, кто сделал темой своих лекций личную травму, уже ничего не страшно.
– Исцеление личной травмы. И я ни в коем случае не осуждаю тебя, Лекс, правда, но… И тебе пора бы как-то выбираться. Ты знаешь, у стольких людей это нашло отклик. И если ты присоединишься, все только выиграют от этого, точно тебе говорю. Я собираюсь в Нью-Йорк осенью. И мог бы тебя поддержать.
У меня горело лицо. Я остановилась и сглотнула, но Итан не заметил этого. Он теперь шагал впереди.
– Это превосходная платформа для того, чтобы говорить об образовании, – продолжал Итан.
– И о себе.
– Об образовании в контексте себя, в контексте собственного опыта. Ты же помнишь, как мы радовались, когда вернулись в школу? Я хочу, чтобы все дети радовались так же. Научились быть выше обстоятельств. Лекс, видела бы ты ребят, которых я учил, когда мне было за двадцать. Каждый – пуст внутри. В общем, я – за энтузиазм, такой, какой был у нас в свое время. И я не понимаю, в чем тут проблема.
– Да брось, Итан! Всем известно, что ты начинаешь со слайда с фотографиями типа «их разыскивает полиция».
– Нужно же как-то привлечь внимание.
Мы дошли до реки. За деревьями было видно, как лодки скользят по воде.
Я села на траву.
– В общем, учитывая все это, я хотел бы поговорить о доме. Номер одиннадцать по Мур Вудс-роуд.
Я закрыла глаза.
– Неужели?
– Мне кажется, это прекрасная возможность для нас. Для всех нас. Уникальная возможность.
– Да уж, уникальней некуда.
– Послушай, я предлагаю почти то же, что и ты. С небольшими корректировками. Общественный центр – да. Но пусть он носит наше имя: Общественный центр Грейси, Холлоуфилд. Если мы сделаем так, о нас напишут статьи в газетах, и получится организовать церемонию открытия. Можно привлечь государственное финансирование. Ты поможешь многим людям. Подумай об этом. И потом, вполне логично какую-то часть этого дома посвятить нашей семье, разве нет? Какой-нибудь мемориал? Или, может, цикл аудиорассказов. Мы могли бы… могли бы даже оставить одну из комнат такой, как она есть, – чтобы люди понимали, через что нам пришлось пройти. Не знаю. Я еще не до конца все обдумал.
– Короче – музей.
– Я не говорил о музее.
– Никто в городе не захочет устраивать там храм, посвященный такому прошлому.
– Почему
