ии человечества не было другого учителя, который использовал бы жанр притчи столь же широко и последовательно, как это делал Иисус Христос. Унаследовав этот жанр от Ветхого Завета, Он расширил его возможности до такой степени, довел искусство притчи до такого совершенства, что никто из Его последователей – ни в первом, ни в других поколениях – не обращался к жанру притчи[1]. Мы не находим притч ни в книге Деяний, ни в соборных посланиях, ни в посланиях Павла, ни в творениях мужей апостольских, ни в сочинениях отцов Церкви (за исключением единичных случаев, скорее напоминающих сравнения и метафоры, чем полноценные притчи, подобные сюжетным притчам из синоптических Евангелий).
В Своей речи Иисус часто прибегал к образам, сравнениям, заимствованным из повседневной жизни или из мира природы. Однако не все эти сравнения можно отнести к жанру притч. Так, например, в Нагорной проповеди ученики названы солью земли и светом мира (Мф. 5:13–16): это сравнение, но не притча. Далее в той же проповеди Иисус предлагает ученикам взглянуть на птиц небесных, которые ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и на лилии полевые, которые ни трудятся, ни прядут (Мф. 6:26, 28). Эти сравнения указывают на заботу Бога о человеке и призваны проиллюстрировать главную мысль, развиваемую на конкретном отрезке текста Нагорной проповеди: Итак, не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться?.. Не заботьтесь о завтрашнем дне… (Мф. 6:31, 34). Но они также не являются притчами. К числу притч можно отнести только завершение Нагорной проповеди – слова о муже благоразумном, построившем дом на камне, и о человеке безрассудном, построившем дом на песке (Мф. 7:24–27).
В настоящей книге мы не будем рассматривать ни сравнения, вошедшие в Нагорную проповедь[2], ни содержащиеся в Евангелии от Иоанна поучения о добром пастыре (Ин. 10:1-16) и виноградной лозе (Ин. 15:1–8). Эти поучения имеют некоторое сходство с притчами, поскольку в них используется язык метафор[3]. Однако, как правило, они не включаются в исследования, посвященные притчам. Мы рассмотрим их в 5-й книге серии «Иисус Христос. Жизнь и учение», целиком посвященной Евангелию от Иоанна.
Объектом нашего внимания в настоящей книге не станут различные краткие высказывания, имеющие некоторое сходство с притчами, например: не здоровые имеют нужду во враче, но больные (Мф. 9:12; Мк. 2:17; Лк. 5:31).
Поучение о Страшном суде из Евангелия от Матфея (Мф. 25:31–46) иногда включается в число притч на том основании, что оно начинается со сравнения праведников с овцами, а прочих – с козлами. Однако в дальнейшем это сравнение никак не развивается.
Спас Вседержитель. Мозаика. XII в.
С нашей точки зрения, поучение не является притчей: его следует рассматривать отдельно от притч – внутри той речи, частью которой оно является[4].
Спас Вседержитель. Мозаика. XX в.
В настоящей книге мы обратимся только к тем историям, которые представляют собой полноценные притчи – с фабулой, сюжетом и действующими лицами. Они будут рассматриваться в той последовательности, в какой были произнесены, насколько ее возможно восстановить по трем синоптическим Евангелиям. Соответственно, притчи будут разделены на три категории: относящиеся к галилейскому периоду служения Иисуса; произнесенные на пути из Галилеи в Иерусалим; произнесенные в Иерусалиме в последние дни Его земной жизни.
Глава 1
Притчи Иисуса и их понимание
Что такое притча? Научная дискуссия вокруг этого вопроса продолжается уже не одно столетие, и однозначного ответа ученые не нашли. Тем не менее практически все исследователи сходятся в том, что центральным формообразующим элементом притчи является метафора[5]. Без метафоры не может быть притчи, и каждая притча может быть названа расширенной метафорой[6]. При этом, разумеется, далеко не всякая метафора представляет собой притчу.
В литературоведении притчей обычно называют короткий рассказ, в котором используется метафорический язык для выражения той или иной нравственной истины.
Иисус очень часто излагал Свои поучения в форме притч. От общего объема Его поучений, вошедших в четыре Евангелия, треть (или около тридцати пяти процентов) составляют притчи[7]. Использование притчи в качестве основной формы передачи духовно-нравственных истин было настолько характерным для Иисуса, что евангелисты специально отмечали: Всё сие Иисус говорил народу притчами, и без притчи не говорил им (Мф. 13:34); И таковыми многими притчами проповедовал им слово, сколько они могли слышать. Без притчи же не говорил им… (Мк. 4:33–34). Когда Иисус переставал говорить притчами, это даже вызывало удивление:
Эти сравнения были рассмотрены в книге, посвященной Нагорной проповеди. См.:
О притчевом и метафорическом характере поучений Иисуса в Евангелии от Иоанна см.:
Эта речь будет рассмотрена в 6-й книге серии «Иисус Христос. Жизнь и учение».
См.:
P. 22.
