Сергеевич любезно прощается и принимается разбирать кипу бумаг, Мэтт одной ногой – за порогом, и тут Евгения кричит ему в ухо:
– Ты забыл про меня рассказать! Ты обещал!
– Я не могу.
Стыд паразитом лезет во все его мысли. Ни обдумать как следует сцену с Никитой Владимировичем, ни решить, возвращаться ли дальше на уроки или снова притвориться больным или просто сбежать?
Ведь он, и правда, обещал.
Зная, что обещание своё не сможет сдержать.
Мэтт заворачивает за угол – в место, смыслом существования которого является содержание растений. Вообще Мэтт ненавидит всю эту зелень, но за ней можно легко спрятаться.
И никто не заметит, что ты разговариваешь с пустотой.
– Прости, – говорит Мэтт.
– Я сейчас умерла во второй раз, ты знаешь это?
Евгения топает ногами.
– Почему ты пообещал то, что не собирался выполнять?
Евгения бьёт по себе кулаками.
– Я ненавижу тебя, ненавижу тебя, ненавижу тебя!
И с Мэттом происходит то, что он и сам ненавидит в себе больше всего… Он так долго держался, целый месяц ему удавалось этого не допустить.
А теперь Мэтт плачет. И слава богу пока этого никто, кроме призрака, не видит.
– Я знаю, я тоже, – надрывающимся голосом выдаёт Мэтт и прячет лицо ладонями. Тупые слёзы, тупой Мэтт, слабый, полудохлый придурок. Опять показал свою слабость, опять, идиот! Надо наказать себя… надо обязательно наказать себя. Мэтт достоин унижения. Мэтт слабый, Мэтт плохой.
Даже злой на него призрак соседки по парте из детства пытается его остановить.
Мэтт открывает дверь в класс. Учительница математики прерывает рассказ о построении графика квадратичной функции и глядит на него квадратными глазами.
Внутри себя Мэтт ликует. Мгновения назад он боялся, как страшный сон, что его застанут опять в слезах. А теперь, во всей своей красе, он сам пришёл показаться. Среди лиц одноклассников он выискивает Кира.
– Мить… – бормочет он. – Что с тобой происходит?..
Часть ребят весело гогочет и тычет пальцем в «прокажённого слезами», самое лестное, приговаривая, что он «как баба». Пф, идиоты, как будто быть «бабой» – грех… Часть ребят застывает в недоумении, а часть – смотрит с жалостью. Один Кир порывается подойти к нему, но Мэтт его останавливает:
– Да не нужно, Кир. Садись. Знаете, что я хочу сказать? Что меня достала эта тема со слезами. Если мне грустно, я плачу. Я не могу сдержаться. И это в ваших глазах делает меня слабаком. И в моих тоже. Я, может, и слабак. Одно не пойму: почему вы орёте мне это с каждого угла?
– Да никому ты нахрен не нужен, – выкрикивают из класса. – Реви, сколько влезет, всем по-барабану.
– Вали отсюда, нам тут тему важную объясняют вообще-то.
– Да не, хрень полная, но интереснее, чем он.
– Ну, а мне
