енный путь от рождения и до смерти? Что предначертано его судьбой?
Роды Марии были тяжелыми. Ребенок ─ это был мальчик ─ не спешил на белый свет, и медики пытались помочь ему и будущей матери. Жизнь обоих висела на волоске, но их все же удалось спасти. На потном лице измученной роженицы читалось счастье освобождения от боли. При этом женщина еще не знала о превратностях судьбы человека, пришедшего в этот мир. А они были печальными. Мальчик походил на уродца: большая лягушка в человечьем обличии, недоношенное существо с испуганными глазами. Младенец жадно хватал воздух, словно оказавшаяся без водной стихии рыба. Казалось, живой дух вот-вот выйдет из сморщенного тельца. Ко всему прочему, у ребенка был странный голос: нечто среднее между тонким повизгиванием слепого щенка и шипением готовой к атаке змеи.
Новорожденного поместили в кувез ─ единственное прибежище для такого существа ─ и начали борьбу за его жизнь.
А роженица? Здесь мы расстаемся с Марией и позже не встретимся с ней. Поэтому, в нескольких фразах следует описать ее последующую жизнь, вплоть до завершения земного бытия этой несчастной женщины.
С момента рождения малыша мать его не видела и не желала этого. И не потому, что новорожденный был неполноценным существом. Мария об этом не знала. Она в принципе отвергала материнство. Не материнство, как таковое, а именно это ─ незапланированное и случайное, однажды спровоцированное то ли минутной слабостью с ее стороны, то ли упорной настойчивостью с другой.
Отцом ребенка был художник, знакомство и связь с которым Мария пыталась вычеркнуть из своей памяти. Вычеркнула. Затем были долгие годы одиночества, ухудшения здоровья и медленное угасание. Осознавая свою неудавшуюся жизнь, и часто пребывая на грани помешательства, Мария однажды проглотила дюжину таблеток сильнодействующего снотворного и больше не проснулась. Это случилось спустя пятнадцать лет после рождения ребенка. Но Мария не предчувствовала своей судьбы, когда лежала в больнице после тяжелых родов и принимала решение отказаться от новорожденного. В противном случае она, скорее всего, потеряла бы всякую надежду на достойную жизнь и ушла бы из нее еще раньше.
Между тем, борьба за жизнь младенца продолжалась и, в конце концов, закончилась победой. Мальчику дали простое русское имя Иван. Отчество позаимствовали из имени главного врача роддома ─ Ильи. А фамилия образовалась благодаря редкому природному явлению. В этот год близко к Земле пролетала комета Галлея. Это событие было на слуху у каждого. И кто-то из медперсонала предложил учесть факт рождения младенца под небесной странницей. Фамилия малыша зазвучала ярко, как сама комета ─ Иван Ильич Галлей.
Описание юности Ивана ограничимся несколькими фразами. Пропустим пятнадцать быстро пролетевших лет его непростой, наполненной проблемами выживания жизни.
Несмотря на плохое здоровье, физическую неполноценность, отсутствие родительской опеки, какая-то высшая сила покровительствовала Ивану, отводила многие неприятности, оберегая его от всяческих невзгод. В таких тяжелых условиях прошли беспокойное детство и отрочество Ивана.
И вот, перед нами шестнадцатилетний молодой юноша, сознающий свою ущербность. Левая нога была короче правой на два сантиметра, что приводило к ощутимой хромоте. Под копной черных, как воронье крыло, волос, глубоко прятались диковатые глаза. Нос с горбинкой прибавлял нашему герою несколько лет, и было трудно определить его истинный возраст.
Воспитывался Иван в детском доме при мужском монастыре. Приют находился в глубине одесского двора недалеко от парка и моря. Типичный дворик южного города, увитый виноградной лозой, закрывающей окна первого этажа. И свора ленивых собак, спасающихся от зноя в тени старых деревьев.
Количество воспитанников, пребывающих одновременно в детском доме, колебалось в пределах пятнадцати ─ двадцати мальчишек. Объяснялось это постоянными побегами юных питомцев, в романтических душах которых бурлил дух свободы и непослушания. Но спустя неделю беглецы появлялись на знакомом пороге детского дома с опущенными головами и виноватыми улыбками. Иногда беглецы приводили с собой одного ─ двух таких же заблудших в жизненных лабиринтах подростков. Руководитель приюта, отец Александр, давал команду принять, отмыть и накормить своих и чужих пришельцев. Жизнь детского дома продолжалась, как и прежде.
Иван никуда и никогда не убегал. Он был на хорошем счету, но дети его не любили. В первую очередь, за вид гадкого утенка, не принимаемого здоровой стаей. Так выражался волчий закон животного мира о непринятии слабого и болезненного, обделенного природой физическим здоровьем. Ко всему, молодость жестока. В приюте это проявлялось с особой силой. Однажды мальчишки чуть не задушили Ивана подушками. Если бы не вмешательство отца Александра, ─ на одного питомца стало бы меньше, и наше повествование завершилось бы в самом начале. Но судьба распорядилась по-иному, и наш герой продолжил тернистый
