пожаловаться на жизнь. А если женщина заскучает, то она прямо так об этом и скажет. Так что утверждение насчет влияния сказок отчасти верно.
И все же современные сказки писали и пишут многие, но никто не сумел даже приблизиться к «Барду из Талсы». Взять хотя бы «лирические отступления» вроде речи Кларенса Малое Седло об индейском военном головном уборе или лекцию об огромной Луне на горизонте. Или изящное использование диалектных слов. Или очаровательные смешные шутки, или восхитительную пародию на ученые речи. Сказки всегда просты и прямолинейны. «Узкая долина» – совсем наоборот. Это сложная, тонкая работа, выполненная очень непростым человеком.
Можно многое сказать об авторе по тому, чью сторону он принимает. За этим рассказом стоят невеселые события прошлого, и Лафферти, который знал историю Оклахомы вдоль и поперек, прекрасно понимал, о чем пишет. В начале семнадцатого века шестьдесят тысяч индейцев пауни владели огромными землями, а в 1893 году… что было дальше, прочитаете сами в первом же абзаце. Тем не менее, как ни парадоксально, «Узкая долина» – один из самых светлых и радостных рассказов Лафферти, ода стойкости и человеческому достоинству.
Ну и, как я уже сказал, его легко полюбить. Сами увидите.
Узкая долина
В 1893 году оставшиеся индейцы пауни – всего числом восемьсот двадцать один – получили в собственность личные земельные наделы. Каждому досталось по сто шестьдесят акров, и ни акром больше. Предполагалось, что пауни, осевшие на земле, будут платить в казну налог.
– Киткехахке![15] – чертыхнулся Кларенс Большое Седло. – Сто шестьдесят акров! Да тут и собаку пнуть негде! Еще и налог! Сроду не слыхал ни о каких налогах.
Он выбрал себе чудесный зеленый участок, один из тех шести, которые с давних пор считал своими. На участке построил летний вигвам, потом обложил его дерном, и получилось жилище на все времена года. Но, конечно, никакого земельного налога он платить не будет – ишь чего захотели!
Кларенс разжег огонь, бросил в него кору с листьями и произнес заклинание.
– Будь моя земля всегда зеленая и цветущая. И широкая-преширокая, – говорил он нараспев, как все индейцы пауни. – А сунутся чужаки, стань земля тесной расщелиной.
У него не было под рукой коры пихты, и он бросил в огонь немного кедровой. Не было бузины – бросил пригоршню дубовых листьев. Но слово-то он забыл, а заклятье без слова не действует. И Кларенс, рассчитывая обмануть богов, крикнул во всю глотку:
– Питахауират![16]
И тихонько добавил про себя:
– Это слово такое же длинное, как и в заклятье.
И все же он сомневался.
– Я что, безмозглый дурак? Белый человек? Конь с колючками в хвосте? Поверить, что заклятье подействует?! Даже самому смешно! Впрочем, ничего не поделаешь.
Бросил в огонь остатки коры с листьями, снова прокричал обманное слово. И вдруг ему в ответ небо озарила яркая летняя молния.
Название одного из четырех племен пауни.
Название одного из четырех племен пауни.
