по утраченному уходила, потому что мои предки были со мной. А ещё именно в этот день, всего на несколько часов, я переставала хромать. Во время обряда все мои увечья будто бы исчезали, и я была такой же, как все. Я чувствовала себя сильной, во мне просыпалась давно заснувшая надежда…
Как кто-то может отнять у меня это?
– Ты уверена, что поняла всё правильно?– спросила я, прекрасно понимая, что зря задаю этот вопрос. Стейша молча кивнула. Я встала с кровати. Размяла спину, мой ушибленный кобчик уже не болел.
– Пойдём!– сказала я, улыбнувшись,– я и так сидела дома целую неделю. Пора размять косточки! Звони Нэйту, настало время для проказ! – я почувствовала, как по лицу расплылась хитрая улыбочка, которая отразилась в глазах Стейши, как в зеркале и больше напомнила мне звериный оскал.
Настало время для шоу!
Грешник вышел на тропу!
Глава 4
– Сколько сейчас времени? – шёпотом спросила я, плетясь позади высоченного Стива, для моих ста пятидесяти семи сантиметров роста, его сто восемьдесят были как высоченная сосна для только что проросшего расточка. Короче, недостижимой высотой. Впереди всей нашей процессии, стараясь не шуметь, шла Стейша. За ней вереницей неуклюжих тел, как утята за мамой-уткой, шли мы трое, неизменные члены нашей команды. На улице сейчас темнело раньше обычного, такой расклад был нам только на руку. Дело мы затеяли недоброе, такое, которое нужно совершать только под надёжным покровом темноты. Орудия преступления тоже были при нас. Стейша сегодня была осветителем, она подсвечивала нам путь фонариком, чтобы, кто-нибудь из нас, горе преступников, не запорол всё дело, из-за того, что ноги завязались узлом. Следующий сразу за кузиной, Нэйт был ответственным за то, чтобы я вознеслась на непостижимую высоту, он нёс тросы и снаряжение альпиниста, которое я логично и просто называю "упряжь". Стив стал бы самым главным подозреваемым, в случае провала операции, он нёс в рюкзаке, собственно, само орудие преступления – баллончики с краской. Дело было в том, что я замыслила вендетту, страшную, но справедливую месть. И мстить я собралась не просто кому-то, а директору нашей горячо любимой школы, Миссис Тэуд. Миссис Жаба, как называли её все без исключения, в том числе и учителя, разумеется, не в лицо, имела гаденькую привычку оскорблять и терроризировать слабых. Она не гнушалась ничем, давила на самое больное и любила использовать слабости других в своих целях.
Конечно же, в комитете, которому подвластны власть имущие, директора школ и преподаватели, все считали Жабу просто образцовым педагогом и профессионалом всея директоров. Ну, естественно, она, небось, не брызгала в них своей желчью.
– Сейчас половина десятого,– запоздало ответил мне Нэйт, он пыхтел от усталости, и, вероятно, его руки уже затекли от тяжести его ноши.
– Потерпи, осталось ещё чуть-чуть,– прошипела я в тишине,– мы почти уже на месте.
Мы,
