предлагал нам с Баппу чаю с молоком, а сам заполнял розовые квитанции и с суровым лицом сосредоточенно наблюдал, как его люди наполняют ящики. В спокойные дни он отводил меня в сторонку, туда, куда привозили рыбу, и показывал мне, как судить о ее качестве.
– Надо, чтобы глаза были прозрачными, сынок, не такими, – говаривал он, тыкая почерневшим ногтем в затуманенный глаз какой-нибудь пеламиды. – Видишь? Эта свежая. Видишь разницу? Глаза блестят и широко раскрыты. – Потом он переходил к другой корзине. – Смотри: старый фокус. Сверху – слой очень свежей рыбы. Так? А теперь смотри. – Он засовывал руку в корзину и со дна извлекал за жабры какую-то совершенно измочаленную рыбину. – Смотри. Потрогай. Мясо мягкое. И жабры не красные, как у этой, свежей, а потускневшие, сереющие. А если пытаться отвернуть плавник – он не должен легко поддаваться, как этот. – Анвар махнул рукой, и молодой рыбак забрал свою корзину. – А теперь смотри сюда. Видишь? Видишь этого тунца? Плохой, сынок, никуда не годится.
– Весь побитый, да? Какой-то грузчик-неумеха уронил его с грузовика?
– Точно, – говорил он, кивая головой, в восторге оттого, что я так хорошо усвоил его уроки.
Как-то днем в сезон дождей я сидел с папой и бабушкой за столом в задней части ресторана. Они сосредоточенно изучали наколотые на шпильки пачки бумажек с нацарапанными на них кое-как заказами, пытаясь определить, какие блюда за последнюю неделю заказывали чаще, а какие реже. Напротив, как в суде, на стуле с жесткой спинкой сидел Баппу, нервно поглаживая свои полковничьи усы. То был еженедельный ритуал. На Баппу постоянно давили, с тем чтобы он продолжал улучшать старые рецепты. Так уж было заведено. Лучше! Всегда можно сделать лучше.
Предмет сегодняшнего обсуждения стоял между ними – медная миска с курицей.
Я запустил пальцы в миску и втянул в рот кусочек алого мяса. Я сглотнул маслянистую пасту мелко смолотого красного чили, острота которого была немного смягчена щепоткой кардамона и корицы.
– Только три заказа за последнюю неделю, – говорил папа, поглядывая то на Баппу, то на бабушку. Он отпил своего любимого чая, сдобренного гарам-масала. – Это блюдо надо переделать, или я выкину его из меню.
Бабушка взяла половник, капнула немножко соуса на ладонь, задумчиво слизнула и причмокнула губами. Она погрозила Баппу пальцем, и золотые браслеты на ее руке угрожающе зазвенели.
– Это что? Я тебе не так говорила.
– Чего? – сказал Баппу. – В последний раз вы мне велели все переделать. Положить больше аниса, больше ванили. Сделай то, сделай это. А теперь вы говорите, что все не так? Как мне готовить, если вы все время придумываете что-то новое? С ума сойдешь от этого. Может, мне пойти готовить к Джоши?..
– Ой-ой-ой, он мне угрожает! – завопила в ярости бабушка. – Я его сделала всем, что он есть, а он мне заявляет, что уйдет к этому типу? Да я всю семью твою выброшу на улицу!..
– Тихо, мать! – заорал папа. –
