институты. Вон в том здании будет учиться Маринка!
Я повеселел при мысли, что мы будем учиться практически рядом и будем видеться довольно часто. Буквально через квартал мы упёрлись в кирпичную стену школьного двора, который занимал целый квартал.
С одной стороны школьного двора, по улице Коммунаров, тянулись трамвайные пути, с другой стороны располагался скверик.
Здание моей школы оказалось каким-то светлым и приветливым.
Внутри школьного двора стоял двухэтажный флигель, там мы получили книги, правда не новые, но зато все без исключения, так необходимые для освоения школьной программы восьмого класса.
Выйдя из парадных кованых железных ворот, перейдя через дорогу, мы оказались под тенью могучих деревьев, среди которых аккуратно и красиво бежали аллеи, на которые я радостно ступил, надеясь на успешное начало моей новой жизни.
В центре скверика возвышался громадный постамент из мрамора, окружённый могучими цепями и охраняемый зоркими орлами. Я ещё не знал, что здесь когда-то на этом мраморном постаменте возвышался над деревьями памятник Екатерине Великой.
11. Ворошиловский стрелок
Мои руки с материнскими никогда так не смыкались крепко, как сегодня, чтобы идти вместе и ни о чём не беспокоиться, с безмятежной улыбкой и радостным лицом: у меня ещё каникулы, у неё выходной день. Весёлые мы входим в городской парк имени Горького.
Я уже знал, что Горький основоположник советского реализма, пролетарский писатель: об этом часто твердила на уроках русачка. Я только не понимал, почему пролетарский писатель, а не просто писатель. Но когда начали учить наизусть его знаменитый «Буревестник», вытирая пот со лба, сразу понял почему пролетарский, так как без труда запомнить этот шедевр было просто невозможно, хотя твердили это произведение изо дня в день на уроках.
Мать неожиданно вдруг как засмеётся и говорит:
– Знаешь, не могу понять, почему у нас в стране многие парки называются именем этого писателя? Во всех городах, где мы бывали с отцом, везде парки его именем названы.
– Мама, наверно, Горький любил отдыхать в парке.
– Да нет, сынок, Горький любил отдыхать в Крыму да в Италии.
Мы вместе смеёмся, а мать: – будете изучать его пьесу «На дне», смех куда денется, одни слёзы.
– Мама, когда мы читали с Маринкой его вещь «Рассказ о необыкновенном», смеялись с ней до упада.
– Интересно, что, Горький и юмор писал?!
– Наверно, под влиянием Чехова.
– Откуда ты это всё знаешь?
– Маринка рассказывала.
За разговорами я и не заметил, как мы приблизились к тиру, и здесь мать промолвила:
– Вот сейчас, ты и покажешь мастерство в стрельбе! Это тебе не воробушек стрелять из самопала!
Я вначале оторопел, а потом обрадовался. Что, что, а это, как я считал, умею делать безукоризненно, на
