льянских авиалиний Алиталия. Первый класс… Ей казалось, что она села не на свое место. Мэй никогда не видела такой роскоши, это была персональная каюта!
Вчера ей позвонила дочь, и сказала ей, что она должна приехать в Италию. Она сказала ей «Я никогда ни о чем не просила тебя, Мэй, но сейчас прошу: помоги мне!».
Мэй удивилась, подумала, помочь? Я? Тебе?!
– Чего ты хочешь?
– Выйти замуж! Он не понимает, почему я позволяю тебе жить так, как ты живешь…
Глава 1
Он встретил ее в аэропорту, тот самый непонятливый человек.
– Здравствуйте. Как поживаете?
Он был очень высоким, и очень молодым.
– Здравствуйте. Спасибо, хорошо. А вы?
У него были грустные глаза, янтарно-желтые.
– И я хорошо.
Мэй не поверила ему, этот человек не умеет врать.
– Меня зовут Океанос – Океанос Вентури.
– Мэй Смит.
Он посмотрел на нее очень внимательно.
– Ваше имя говорит о многом, а фамилия ни о чем.
Она улыбнулась.
– И о чем же вам говорит мое имя?
– О Лете, о самом прекрасном времени года после Осени!
Когда они сели в машину, Океанос включил музыку, зазвучал голос Хулио Иглесиаса.
– До Вентури ехать час, потом около получаса на пароме, так как это остров, – Сказал ей он.
Давайте сначала пообедаем…
И у него громко заурчало в животе.
Мэй заулыбалась.
Он посмотрел на нее со смущением, такой молодой и красивый.
– Извините.
Они долго ехали, Мэй почти задремала сидя рядом с Океаносом на пассажирском сиденье. Италия была ослепительно красива, до боли, как красиво все то, что не будет нашим. Остается только наблюдать. И стараться не чувствовать.
Хулио пел, словно колыбельную, наверное, все песни о любви похожи на колыбельную. Тот, кто любил знает, что любовь это сон, от которого не хочется просыпаться.
– Эта песня называется «33 года», – Вдруг сказал ей Океанос.
«A veces miro hacia atrás
con la nostalgia que da
el recordar esa edad
cuando se juega a ganar»…
И он перевел для нее:
– «Иногда я смотрю назад
с ностальгией, которую приносит
воспоминание об этом возрасте,
когда играют, чтобы победить»…
Она посмотрела на него. Он был таким молодым… Впервые в жизни она позавидовала молодости.
Мэй подумала, молодость это единственное чему стоит завидовать, она бесценна! Бесценен первый осенний лист, первая снежинка, то слезы Жизни о том, что все пройдет!
Хулио Иглесиас начал петь другую песню.
– О чем он поет сейчас? – Спросила она, Океаноса.
– «Longe demais de você». – Сказал ей он, смотря на дорогу. – «Хочу видеть тебя рядом с собой»…
Мэй вновь посмотрела на него. Сколько ему лет? Двадцать пять? Около тридцати? Молодой тигр. Молодой мужчина с тигриными глазами… Она никогда не видела таких глаз, словно подсвеченных изнутри золотым светом! Человек-тигр!
Они ехали мимо пригорода, когда Океанос спросил ее:
– Мэй, вы любите сладкое?
Он посмотрел на нее с нерешительной улыбкой.
– Не знаю. – Честно ответила ему она.
Мэй вдруг подумала, а что я знаю? О себе?
– Как насчет Тирамису с шампанским?
Она тоже улыбнулась, Тирамису с шампанским…
– Хорошо!
– Хорошо?!
Океанос так улыбнулся.
Мэй захотелось смеяться.
Океанос остановился у небольшого дома без вывески. У дома не было двери, ее заменяла зеленая штора. Дом стоял в окружении деревьев с пышными кронами, и клумб с разноцветными цветами.
Мэй захотелось посмотреть на цветы.
– Я очень люблю это место, – Сказал ей Океанос, когда они вышли из машины.
Тут делают самое вкусное Тирамису!
Она
