rel="nofollow" href="#n_149" type="note">[149]. С немецким паспортом на имя Вильгельма Фрая (видимо, новые задачи потребовали новой личины) Ленин сначала приехал в российскую столицу, но пробыл там недолго, только чтобы осмотреться, и в целях безопасности поселился в Финляндии, сняв комфортабельную усадьбу на прибалтийском курорте Куоккала (ныне Репино). Здесь он собрал вокруг себя ближайших соратников, включая Бонч-Бруевича, Красина и Богданова[150]. Вместе с Красиным и Богдановым он в 1906 г. основал тайный руководящий орган большевистской группы в РСДРП, т. н. Большевистский центр[151], и наблюдал за ходом внутрироссийских процессов, свернувших благодаря Октябрьскому манифесту царя на конституционные рельсы, дожидаясь удобного случая поднять вооруженное восстание, которое положило бы конец либеральной весне в Российской империи. Именно по этой причине основные силы русской социал-демократии – Плеханов, меньшевики и бундовцы – осуждали ленинский план как несвоевременный и неудачный, а ведущие русские марксисты, например П. Б. Струве, считали его преступлением против русского народа.
Повод к восстанию представился, когда меньшевистский Петербургский совет рабочих депутатов во время заседания 16 декабря 1905 г. был разогнан полицией, а его члены, в том числе основатель совета, еврейский адвокат, меньшевик Г. С. Хрусталев-Носарь, а также реэмигранты Троцкий, Парвус, Нахамкис и др., арестованы, отданы под суд и сосланы. Хотя устранение со сцены соперников-меньшевиков Ленина не слишком огорчило[152], он воспользовался разгоном совета как предлогом для того, чтобы из безопасного финского убежища «искусственно»[153], как обвинял его Мартов, разжечь восстание в Москве.
Глава маленькой партии большевиков готовился к руководству восстанием, пока работал на японский Генштаб, и его первая попытка носила все признаки этого сотрудничества. Японцы желали видеть главным орудием борьбы против самодержавия индивидуальный террор и требовали убивать одного за другим видных российских государственных деятелей до царя включительно. Опасения эсеров-коллаборационистов, что при этом, например, могут погибать случайно оказавшиеся рядом дети, Акаси отметал как «почти смешные»[154]. В таких условиях и Ленин в 1904–1905 гг. заново определил свое отношение к террору. Он уже в свои мюнхенские времена в статьях 1901–1902 гг. для «Искры» дистанцировался от общего осуждения террора социал-демократами[155]. В феврале – марте 1905 г. он выразил переосмысленное под давлением японских пожеланий мнение о «новых задачах и новых силах»[156]. Вместо направленного против отдельных личностей индивидуального террора, Ленин теперь выступал за «массовый террор» как «слияние на деле террора с восстанием массы»[157]. Применение массового террора в качестве основного инструмента гражданской войны с целью создания временного революционного правительства и вооружения народа казалось ему столь важным для дальнейшего хода беспорядков,
См.: Shub D. Lenin. Wiesbaden, 1958. S. 99.
О Большевистском центре (БЦ) см., напр.: Николаевский Б. Ленин и деньги большевистской организации // Николаевский Б. Тайные страницы истории. М., 1995. С. 11–92; Мартов [Ю. О.]. Спасители или упразднители? (Кто и как разрушал Р. С.-Д. Р. П.). Париж, 1911. С. 17–19, 36–37. Мартов считал БЦ тайным «сверхцентром» партии с большевистской агентурой.
Согласно советской литературе, Ленин после разгона совета находился в России «легально», что поднимает вопрос о возможном предательстве и/или сговоре с российскими органами безопасности.
Martow Ju. O. Die preuЯische Diskussion und die russische Erfahrung // Die Neue Zeit. 1910. 16. September.
Rr. P. 45, 52.
В одной статье 1901 г. Ленин подчеркивал, что террор как форма военных действий может иметь смысл в определенные моменты борьбы (см.: Cohen-Almagor R. Foundations of Violence, Terror and War in the Writings of Marx, Engels, and Lenin // Terrorism and Political Violence. 1991. Vol. 3. No. 2. P. 1–24; автор считает осуждение Лениным индивидуального террора «тактическим»). В 1902 г. в статье «Революционный авантюризм» он писал: «Нисколько не отрицая в принципе насилия и террора, мы требовали работы над подготовкой таких форм насилия, которые бы рассчитывали на непосредственное участие массы и обеспечивали бы это участие» (Ленин В. И. Революционный авантюризм // Искра. 1902. 1 авг., 1 сент.; Ленин В. И. Сочинения. 3-е изд. Т. 5. С. 151–152).
Ленин В. И. Новые задачи и новые силы // Сочинения. 3-е изд. Т. 7. С. 142–150.
Там же. С. 149.
