глубоко, и выпускаю фейри, отдаю ему власть…
Шон несколько раз шумно вдохнул и выдохнул, и кожа его внезапно засияла золотым светом. Не таким ярким, как бывало у самой Виты, но он светился.
А ещё Ева видела, как меняются черты его добродушного лица: гладкая, совершенная кожа, высокие скулы, нос тоньше и острее, а в глазах словно расплескалась раскалённая лава, и руки… Взгляд невольно опустился на руки. Вот и хищные когти увенчали тонкие пальцы, и сама ладонь стала изящной и узкой. Пожалуй, его когти даже острее и смертоноснее, чем её собственные.
– Ты можешь дышать глубоко, если тебе это нужно, – невозмутимо продолжал объяснять ирландец, не обращая внимания на её ошарашенное лицо, – а можешь задержать дыхание. Взять его под контроль.
Свет померк, на неё снова смотрели озорные глаза Шона, никаких когтей на широкой мужской ладони.
– А можешь дышать глубоко… – золотое зарево снова вспыхнуло и снова угасло. – Но нормальное состояние – это просто дышать и не думать об этом. Быть фейри, но не проявлять это и не отрицать этого. Понимаешь?
– Ты очень круто объясняешь, – искренне похвалила Ева.
– Я могу научить многому, но это основное, – кивнул он. – Поймёшь суть этого, дальше всё будет проще. Ты просто будешь доставать своего монстра в нужный момент, как… достаёт оружие полицейский или солдат. Пробуем?
– Я готова, – азартно кивнула Ева.
– Дыхание, Вита… Делай на нём акцент! Следи за тем, как ты дышишь, и мысленно привяжи к дыханию магию фейри! Так будет проще. Пусть в твоём голове превращение и дыхание сольются в одно.
Ева слушала его голос и слушала своё дыхание. Она начинала понимать, о чём говорит ирландец. Чтобы прочувствовать это глубже, закрыла глаза и попыталась заглянуть внутрь себя – где там прячется от посторонних глаз это золотое сияние, этот неугомонный солнечный зайчик?
Глубокий вдох. Воздух наполнил лёгкие, разливаясь по телу. И, вместе с ним, откуда-то из темноты, взметнулось искрящееся туманное облачко, расширилось с новым вдохом, разрослось, заполняя собой всё пространство, и с выдохом вылилось вовне.
– Дыши глубоко, привыкай к этому! – подбадривал Шон тихо, словно боялся спугнуть волшебство.
Да, пожалуй, к этому чувству действительно надо привыкнуть: так странно ощущать себя одновременно почти невесомой, но при этом сильной, несокрушимой, словно из железа всё тело отлито.
Но Ева понимала, что тела больше нет как такового. Она сгусток энергии, такой плотный и мощный, что, наверное, можно лишь с ядерной бомбой сравнить.
Всемогущество кружило голову, пробуждало внутри нечто яростное, дикое, непривычное, хищное.
Нет, никаких чудовищных порывов, вроде, откусить кому-то голову или испить крови, у неё не возникло, к счастью. Но чувство какой-то неистовой свободы рвалось из груди, клокотало, не находя выхода.
Она сейчас походила
