я взял Альку за руку, посмотрел ей в глаза. – Что, значит, не помнишь?
– Я не ответила на тестовые задания, потом поменялась с Соней дежурствами, зашла в лаборантскую, взяла свой листок, и вдруг в лаборантской появилась Варвара. Она стала меня оскорблять, вспомнила отца, говорила, что я пошла по наклонной.
– И за это ты пырнула её ножом?
– Нет, – Алька замотала головой. – Помню только, как выбегала из класса, как спускалась по лестнице, потом… улица, мой подъезд, дверь и кровать. Я легла спать.
– Состояние аффекта? – тихо спросила у меня Люська.
– Да какой аффект, не резала она никого.
– Как не резала? – в один голос спросили Люська с Алевтиной.
– Ты сама говоришь, ничего не помнишь, а раз не помнишь, зачем на себя наговариваешь.
– Глебыч, ты её выгораживать собрался, – нахмурился Димон. – Не-е, так дело не пойдёт. Вы как хотите, а я умываю руки. Эта ненормальная пыталась грохнуть училку, и я с ней связываться не собираюсь, потом еще, как соучастника в колонию отправят. Я сваливаю отсюда.
– Дим, я с тобой, – Люська посмотрела на Альку и выдавила: – Советую тебе пойти к следователю.
– Стойте! – крикнул я. – Димон, Люсь, какая колония, какой следователь, кого вы обвиняете, посмотрите на неё, это же Алька. Алька Нефёдова.
– Мы в курсе как её зовут, но мы слышали признания и видим окровавленный нож.
– Нож Варвары, – согласился Димон.
– Глеб прав, – на мою сторону встала Алиса. – Не могла Аля убить Варвару.
– А нож? – едва слышно спросила Алевтина.
– Что ты заладила, нож-нож! Он есть, согласен, но это ни о чём не говорит.
– Хорошенькое дело, – хмыкнула Люська, – Дим, ты слышал, оказывается окровавленный нож совсем не улика.
– Люсь, умолкни.
– А ты мне рот не затыкай, если вам с Алиской нравится отстаивать права убийцы, пожалуйста, флаг в руки, а мы уходим.
– Ты можешь помолчать? Сядь, дай с мыслями собраться, поймите, здесь очень много нестыковок. Очень!
– Например?
– Например, если Алька действительно пырнула Варвару, зачем она показала нам нож и призналась в содеянном?
Люська вытянула губы трубочкой.
– Раскаялась. А тем более она не помнит, как орудовала ножом, склероз разыгрался.
– Не забывай, что существует презумпция невиновности.
– Глебыч, не надо только здесь ля-ля, презумпция невиновности, пятое, десятое. Хорошо, предположим, я на минуту готов тебе поверить, тогда объясни мне, только объясни популярно, как здесь оказался нож?
– Да, Глеб, давай блесни красноречием, мы ждём, – язвила Люська.
Выдержав паузу, я обратился к Алевтине:
– Аль, вспомни, ты видела нож в лаборантской?
– Да. Сразу заметила его на столе, как только зашла. Там ещё чашка с блюдцем стояла и крошки от торта на скатерти.
– Когда
