существуют свои институты власти, культы и культуры»[56].
Велик соблазн связать «город» с интуитивно привычным набором «очевидных» параметров – высокая концентрация постоянно живущего (оседлого) населения, наличие жилищ в сочетании с высоким уровнем синхронизации жизни (от управления до инфраструктуры), занятость жителей преимущественно не в сельском хозяйстве. Отмеченные выше различия в квалификации «городов» можно, как кажется, отнести просто на счет различий в численности и плотности населения – вполне логично, что на малонаселенном севере и 200 человек – уже крупное поселение, а в многомиллионных странах счет «необходимого городского минимума» идет на тысячи. Однако внимательный взгляд даже только на приведенные примеры сразу обнаружит, что ситуация обстоит существенно сложнее – иначе непонятно, почему высокая планка в 10 тыс. человек задана для города в компактной и скромной по размеру населения Швейцарии, в которой людей живет почти в два раза меньше, чем в Москве. При этом в одной из самых больших по численности стран мира – США, «городским» оказывается уже поселение, насчитывающее всего четверть от «российского» или «швейцарского» города. Добавим к этому колоссальные различия между как современными, так и историческими городами по всем прочим параметрам, тесно переплетенным с культурной спецификой страны, народа и региона – и мы сразу же увидим, насколько в действительности условным является приписывание или отказ в статусе города; или же будем вынуждены признать, что несмотря на интуитивную ясность для нас вопроса, считать ли тот или иной объект городом или нет, объяснение оснований этой ясности и попытка превратить ее в систему более-менее строгих критериев и правил вызывает у нас серьезные затруднения.
Парадоксальным образом, как и многие другие привычные и необходимые элементы нашей повседневности, город является одновременно и «самым близким» (на уровне повседневного опыта и жизненного пространства) и «самым далеким» (на уровне понимания и объяснения).
Непосредственным предшественником современных городов, с которыми мы привыкли иметь дело, являются средневековые города Западной Европы – от них позднейшей европейской цивилизации Нового времени достанется (в разной степени готовности) ряд черт, определяющих специфический облик «городской культуры», таких как политические институты городского самоуправления или противопоставление города и деревни.
Масштабная урбанизация в Европе начинается в IX–XI веках, а завершается в XIII столетии. Средневековые города с самого начала подчеркивали свое отличие от деревни, добиваясь политической свободы и самоуправления (в том числе за счет экономической специализации на несельскохозяйственных видах деятельности, что существенно снижало зависимость городского населения от крупных землевладельцев – «старой» политической элиты). Помимо этого, они успешно справлялись с двумя задачами, подталкивавшими европейцев к образованию
Сванидзе А. А. (ред.) Город в средневековой цивилизации Западной Европы. М.: Наука, 1999, т. 1, с. 9.
