содержимое своей тарелки. Она никому не рассказывала, как ее всегда тянуло к путешествиям. Далекие страны и народы чужеземья манили сердце девушки больше, чем жалкое существование в этой проклятой дыре под названием Гластонгейт. Я не знала это наверняка, но видела это по тому, с каким жаром Миори рассказывала о поездке хозяйки. Зависть в ее взгляде была недолгой, но она только подтвердила предположения. Я словно кожей чувствовала настроение девушки. Она смотрела на меня и пронизывала взглядом насквозь. Показалось, что ее зависть была направлена не только на хозяйку.
Можно было предположить, что Миори хотела такую же как у меня свободу. Но она не понимала, что между ней и одиночеством существует тонкая грань. С виду они не похожи, но на деле, как две стороны одной монеты. Когда ждешь, что выпадет одна из них, случается жизнь, и монета летит в щель, распугивая жирных крыс под половицами.
– Мечты… Хорошее слово, – прервала я раздумья Миори и оторвалась от тарелки с едой. – А если они разбиты вдребезги? Что, если осколки уже не собрать и не склеить? Как в таком случае быть?
– В таком случае нужно просто найти новую мечту.
Обед мы доедали в молчании.
Глава 3. Трактир «Веселый кабан»
Главные часы города Стортхем пробили два часа дня, когда наша с Миори трапеза закончилась. Девушка любезно предложила показать комнату. Она была лучше, чем твердые ветки под кружевом листьев среди блуждающих северных ветров и… На этом перечень достоинств закончился. Солнечный свет казался не частым гостем в небольшом чердачном помещении. Причиной тому стало единственное грязное окно. Через него невозможно было разглядеть даже улицу. Кусок бесформенной ткани висел неподвижно и больше напоминал чью-то тень, чем оконную занавеску. Кровать из дерева и перекошенный на одну сторону стол выглядели очень старыми, но ничего другого в комнату не поместилось.
– Если станет холодно, на кровати лежат два одеяла. Мартовские ночи такие непредсказуемые, – произнесла Миори, пропуская меня вперед. – На ужин будет каша и лепешки.
– Надеюсь, на этот раз проблем вроде черной хрустящей корочки не предвидеться. Ты не подумай. Не в моих интересах жаловаться, но… – когда я повернулась, то поняла, что меня уже никто не слушает.
Девушка полностью погрузилась в свои мысли, опустив голову, и что-то выводила пальцами в воздухе.
– Спасибо, – только и успела я добавить прежде, чем Миори покинула комнату, закрыв за собой дверь.
Девушка казалась немного странной, но милой, что было редким качеством в наши дни. Им могли пользоваться лишь особы королевских кровей и остальные представители высшего света. И то, только потому, что под маской добродушия можно было скрыть лицемерие и корыстные мотивы. У обычных людей целью стало лишь желание выжить. В это никак не вписывалось понятие «милый».
Раздумья настолько поглотили сознание, что я не заметила, как присела на кровать и положила свой дорожный плащ на угол матраса.
