была гораздо хуже оригинала.
Вдруг палата изменилась. Теперь мы стояли в кабинете доктора, и рядом не было ни души. Умом я понимала, что все это нереально, но пульс стучал в висках так, словно сейчас откроется дверь, и раздастся возмущенный голос медсестры. Копия оглянулась по сторонам. Тень ужаса мелькнула в ее глазах, когда она резка замерла и посмотрела на меня. Я почувствовала, как холодный пот стекает по спине, и дрожь пробирает до самых костей. Рука девушки поднялась и указала на то, что было у меня за спиной. Я резко обернулась, но никого не увидела. Сердце бешено колотилось и готовилось выпрыгнуть из груди.
Голова вернулась в исходное положение, и я почувствовала, как седеют на голове волосы. Девушка стояла прямо передо мной. Ее лицо было всего в нескольких сантиметрах от носа, заставляя поджать колени. Кабинет резко изменился. Его стены были исписаны кровью, которая принадлежала девушке. Это было понятно по ее рукам. Линии запекшейся крови тянулись от кисти до локтя, будто их испачкали в краске.
– Что ты хочешь мне сказать? ― спросила я охрипшим голосом.
Девушка молчала. Она словно ждала, пока прочитают то, что было написано на стенах. Всего одно слово. «Фарус», ― пронеслось в голове. Как ни странно я знала, что оно означает. Латынь приоткрыла завесу тайн как раз перед тем, как девушка подняла руку и коснулась моего лица. Привкус крови на губах заставил резко проснуться.
– Что такое «Фарус»?
Этот вопрос был первым, что я услышала, когда открыла глаза. Мужской голос показался очень знакомым. Я осмотрелась и увидела доктора, который сидел на краю кровати. Его ноги не доставали до пола. Он качал ими словно школьник, сидевший на парапете перед зданием науки, где преподавали великие умы. Я попыталась встать, но голова резко закружилась.
– Не стоит так торопиться, ― заботливо произнес доктор и спрыгнул на пол.
Его тон расходился со словами. Он был лживым и холодным, словно верхушка айсберга, скрывающая смертельную глыбу под толщей воды. Натолкнешься на него и пойдешь ко дну. Один айсберг смог потопить пароход с двумя четырехцилиндровыми паровыми машинами. Со мной он-то уж точно справиться. И глазом не моргнет.
– Так, что значит это слово? ― повторил вопрос доктор. ― Ты говорила его во сне.
– У меня амнезия, ― напомнила я. ― Мало ли какой бред может сниться сумасшедшей.
Доктор ничего не ответил. Его брови сошлись на переносице, словно он не сильно поверил словам. У него были на то веские причины, ведь «Фарус» в переводе с латыни означает маяк. Я знала это, но совершенно не понимала взаимосвязь между ним, моей копией, голосом в голове и доктором. Такие мысли не могли привести ни к чему хорошему. Они только поставили бы под сомнение лечение, а это плохо бы закончилось.
– Я видел, ты общалась с Маркусом, ― сказал доктор.
Его слова быстро оторвали от раздумий. Они были словно гром среди ясного неба.
– Каким Маркусом?
– Парень
