е несколько раз.
Мне-то что! Я живу на первом и в свои восемь лет могу забежать на последний, седьмой этаж даже не запыхавшись! А каково будет Ивану Дмитриевичу, ветерану войны, живущему не седьмом? Как будет ходить в магазин Наталья Викторовна – одинокая пенсионерка с шестого, очень полная, страдающая диабетом и многими другими заболеваниями? Даже тетя Ира с пятого, молодая, но с тремя маленькими детьми – как она будет спускать коляску?
И хотя эти вопросы меня мало касались, я невольно съежился, представляя, как Иван Дмитриевич с палочкой будет спускаться и потом подниматься по крутым ступенькам, переводя дух на каждом этаже.
– Вот уж повезло, – сказала мама вечером. – Даже не представляю, каково тем, кто живет выше второго этажа.
– Здоровее будет, – отозвался отец, отвлекшись от чтения новостей на телефоне. – Как раз читаю рекомендации Всемирной организации здравоохранения – людям нашего возраста рекомендуется двигаться не менее трех часов в неделю.
– Так чего ж ты лежишь на диване? – скептически парировала мама. – Иди пробегись!
– Я на работе набегался, – ответил отец.
Он всегда так отвечал, еще и обижался. Хотя, я знаю, что в тех же рекомендациях написано, что работа не относится к физической активности.
– Пойду погуляю во двор, – сказал я, чтобы не оказаться в эпицентре конфликта.
– Давай, – буркнул отец. – Только не долго.
Я вышел на лестничную клетку и увидел, что возле лифта стоит пожилой мужчина. Он выглядел крепким и каким-то солидным. Наверное, эту солидность ему придавала строгая седая борода и странный инструмент на шее, похожий на врачебный стетоскоп.
Он был одет в рабочий, но чистый комбинезон темно-синего цвета, на грудном кармашке которого был приколот бейджик.
Я услышал, как кабина лифта, издавая различные таинственные звуки, вздыхая и ворочаясь, приближается к первому этажу. Лифт был стар, как и сам дом – это был механизм с распашными дверями, крупной приборной панелью с десятью кнопками, две из них были вжаты внутрь.
Мужчина держал в правой руке саквояж. Он повернулся на звук закрывшейся двери, увидел меня, улыбнулся, но ничего не сказал.
– Здравствуйте, – сказал я, поравнявшись с ним. – Вы пришли за нашим лифтом?
Он кивнул и слегка подмигнул мне.
– Скоро у вас будет новый лифт. Быстрый и очень тихий.
– А вы что сейчас будете делать?
Он пожал плечами.
– Отключу лифт от сети, сниму блок управления, подготовлю к демонтажу.
Мне почему-то стало так жалко наш старый добрый лифт, что я чуть не расплакался.
Я больше никогда не услышу, как он вздыхает и рассказывает мне о каждом человеке, который едет на свой этаж. Больше никогда не закрою эти двери, представляя, что он везет меня в волшебную страну… – и хотя я жил на первом этаже, очень любил подниматься на седьмой и спускаться вниз, представляя, что лифт – это мой Наутилус, поднимающий меня ввысь, к небесам и опускающий в самые глубины океана.
– А можно… – я осекся. – Можно последний раз прокатиться?! – выпалил я.
Мужчина взглянул на меня очень серьезно, о чем-то подумал и сказал.
– Что ж… пожалуй, это можно устроить.
Я возликовал. Ура! Всем завтра в школе расскажу, что последним катался на старом лифте перед тем, как его обесточили.
Мужчина распахнул дверь, прошел внутрь, я последовал за ним.
Аккуратно закрыл за собой железную дверь и две небольшие деревянные дверки, закрывающие вход, при этом дощечка сверху опустилась, сигнализируя, что можно начинать движение.
Я посмотрел на мужчину. Он был предельно серьезен.
– Ты ведь знаешь, что это не простой лифт, – сказал он вдруг.
Я думал, что это наша тайна. Наша тайна с лифтом. Откуда он мог узнать?
И кивнул.
– На какой же этаж ты хочешь поехать?
Только теперь я разглядел, что написано на бейдже мужчины. Там было написано «Старший хронотехник Макеев Илья Викторович».
– Такой же нет профессии, – сказал я тихо.
Он кивнул.
– Официально нет. Но лифты – есть и кому-то нужно их обслуживать.
– А лифт, который поставят…
– Будет самым обычным лифтом.
Я почувствовал предательский комок вставший поперек горла.
– То есть, эти этажи… эти кнопки…
