к говорившей. У девушки было только одно длинное эльфийское ухо, второе же мало чем отличалось от человеческого. Если присмотреться, то становился заметным шрам по краю. Было видно, что девушка старается показывать мне только здоровое ухо, прикрывая покалеченное срезанной по косой челкой.
– Эти три змеи хотят избавиться от яркого наряда? – усмехнулась я и сняла платье, которое, в общем-то, и мне до чертиков надоело.
– Тихо! – сказала она неожиданно строго, и я даже вздрогнула, но девушка оглянулась и быстро прошептала: – Если не хотите, чтобы с вами случилось что-то нехорошее, не идите против жен принца! – Тут она еще раз оглянулась и нерешительно показалась мне с другой стороны.
– Так это они?
Еле заметный кивок.
– И принц ничего с этим не сделал? – удивилась я. Неужели тоже садист?
Девушка покачала головой:
– Нет, что вы, он даже не знает об этом и никогда не узнает! Пообещайте! – Она строго посмотрела на меня.
– Хорошо, я никому не скажу. – Девушка протянула руку и помогла мне забраться в ванну. – Как тебя зовут?
– Калинииля.
Я улыбнулась:
– Буду звать тебя Кали. А меня ты можешь звать просто Оля.
Та присела с поклоном.
– А теперь давайте подготовим вас к проверке, – серьезно проговорила она и решительно взяла первую баночку из многочисленных, что стояли на полочках возле купален.
***
– Господин прислал своего доктора! – зашипела Физалис.
– А чем ему наш не по нраву? – возмутилась Зита, но Гита тут же шикнула на них, стоило нам с Кали шагнуть в небольшую комнатку без окон. Поздно, я их уже услышала. Преимущество эльфийских ушей в том, что слышат они гораздо лучше человеческих, даже напрягаться не надо.
Посреди комнатки стоял округлый стол, на котором лежала белая простынь. Сверху под потолком имелась дырка, в нее-то и проникал свет, что освещал исключительно вышеназванный столик.
Дверь позади меня открылась, и в комнатку вошел пожилой эльф. Интересно, это сколько ж ему лет? Эльфы живут долго, выглядят молодыми, даже когда им несколько сотен. Так сколько этому эльфу? Тысяча? Две?
Выглядел он как типичный врач, хотя на нем не было белого халата, а на груди не висел стетоскоп. Но что-то неуловимо знакомое было в том, как он держался, смотрел. Напоминал он смесь Айболита и Антонпалыча Чехова. И хотя угрозы не представлял, при виде него все внутренности сжались, уж слишком сильны были воспоминания предыдущей жизни. Возможно, от этого мне и стало плохо.
– Что-то ты неважно выглядишь, – ухмыльнулась Гита. Вот ошиблась я с прозвищем, она вылитая Горгона. Ее хамское поведение придало сил.
– Что мне нужно делать?
Гордо откинула волосы назад. Сейчас они были голубого цвета, и в глазах женушек светилась зависть. Как я поняла, только волосы представителей королевской крови обладают
