о такой идее. Им эта идея понравилась. Клиан занимался культурологией и археологией, а Амалия была биологом. Именно после крушения я переключилась на биологию. Так сильно Амалия на меня повлияла… Думаю, они бы заслужили звание великих ученых, если бы не та трагедия.
– А почему они просили не говорить об этом до моего совершеннолетия?
– Не все сразу.
Юноша кивнул. Что-то она утаивала и весьма существенную часть. Наверное, есть веские причины, но форсировать события не стоило, поначалу необходимо осмыслить происходящее. Подумать только, его родители – великие ученые. Какая гора с плеч! И занимались они чем-то очень интересным, раз передали Светлячка Александре.
– Должно что-то сохраниться, – сказал он. – Раскопки, записи в научных журналах – все, что угодно. Нельзя просто раствориться, не отставив после себя ничего.
– Конечно, – закивала головой Александра, – Клиан называл свое место работы Источником. Он говорил, что там находятся тайны происхождения нашей цивилизации. Когда все утрясется, мы обязательно найдем его и все узнаем…
Мир грустно улыбнулся. Он был удивлен, немного рассержен за вынужденные тайны Александры. Но теперь он точно знал, что его родители – не преступники, а великие люди, совершившие прорыв в научной мысли. И только трагедия не позволила им стать знаменитыми, а ему счастливым.
Сейчас он лежал на кровати, глядя на потолок и представлял, как сидит на табуретке рядом с отцом, напряженно размышляющим над очередной дилеммой. Вот Клиан удовлетворенно кивает головой и что-то заносит в тетрадь, откладывает перо. Его умный оценивающий взгляд скользит по только что записанным строчкам. Откинувшись на кресло, он с улыбкой смотрит на Мира. Стук в дверь. В открытом проеме виднеется фигура матери, подсвеченная сбоку дрожащим светом керосиновой лампы. «Мальчики, проголодались?» – спрашивает мама. «Да!» – одновременно кричат они, почувствовав сладкий запах яблочного пирога, приносящий тепло и мягкую грусть.
«Да», – вздохнул Мир. – «Все могло случиться именно так».
Возможно, что ему удалось бы понять смысл идей и продолжить исследования своих родителей, ведь и в математике, и в биологии он разбирался неплохо. Во всяком случае, Александра так говорила. Конечно, археология и культурология – не его конек, но и этому можно научиться. Вот только надо разобраться со Светлячком – единственным наследием его родителей. Что же это такое и почему к нему пока нельзя прикасаться? Когда же наступит тот момент? И что произойдет тогда?
Мир сел на кровати и отодвинул ящик тумбочки, в котором лежала единственная вещь: кожаный мешочек, а внутри – Светлячок. Александра сказала, что шарик почернеет через два месяца.
«Два месяца – не так уж и долго. Не то, что тринадцать лет… Можно потерпеть», – сказал себе Мир и, задвинув ящик, зевнул.
***
Казалось, прошло всего несколько секунд с тех пор, как Мир погрузился в сон, но странные звуки заставили его открыть глаза. Они доносились с улицы.
